– Пораженческие настроения, товарищ… У тебя могут быть неприятности.
– Мы ведь только что оттуда, товарищ сержант.
Экспосито смотрит задумчиво. На нее, потом на Розу, снова на нее. Костлявое лицо будто каменеет.
– Надо выстоять, если не хотим, чтобы франкисты ударили на нас с этой стороны.
Это сказано суховато и бесстрастно. Таким тоном спрашивают, который час. Пато снимает пилотку и вытирает пот, струящийся по лицу.
– И каково же наше положение?
– Могло быть хуже.
– А все же?
– Слева от нас, – раздраженно отвечает сержант, – в сосновой роще держатся интербригадовцы или то, что от них осталось.
– Телефонная связь с ними есть?
– Нет. Там такое неустойчивое равновесие… Роща переходит из рук в руки.
– Посылают связных, – добавляет одна из девушек.
Экспосито смотрит на облако серого дыма, висящее над Кастельетсом, откуда по-прежнему доносятся стрельба и взрывы.
– Сама видишь, что там творится… Мы в нескольких метрах от фашистов. Наши защищают последние дома, а Аринера превратилась в главный узел обороны. Надо выиграть время, чтобы дать нашим уйти на тот берег.
– Это часы, – обескураженно уточняет Пато.
Экспосито кивает с прежней холодной невозмутимостью:
– Да. Часы. Подполковник Ланда, комиссар бригады и остальные уже ушли.
– Какие проворные, однако…
Девушки улыбаются, но сержант буквально прожигает Пато взглядом:
– Иронию свою можешь себе засунуть… Я понятно излагаю?
Пато устало кивает:
– Понятно.
– Здесь пока остается майор Гуарнер с полуротой стрелков при трех пулеметах… И еще те, кто из города. Ну то есть остатки Первого батальона.
Пато смотрит, как ее товарки взваливают на спину вещевые мешки. Кроме Розы, здесь Пакита Марин из семьи леонских шахтеров и Лусия Сантолария, по прозвищу Букашка, до войны – билетерша в мадридском метро. Обе – славные девчонки, из лучших во взводе. Наверно, потому сержант и придержала их: чтобы уходили отсюда последними.
– А мы? – спрашивает она.
– Нам приказали поддерживать телефонную связь с теми, кто уже на реке, – говорит Букашка.
– Позывной «Стремя», – подтверждает Экспосито. – Они требуют, чтобы им постоянно докладывали обстановку: надо же быть в курсе дела, для этого оставим здесь один аппарат, благо линия протянута.
– И кто будет обслуживать?
– Я, – говорит сержант и смотрит на Розу. – А эта товарищ останется со мной.
– А мне что делать?
– Тебе – уходить вместе с ними, – она показывает на Букашку и Пакиту.
Пато колеблется, и Экспосито смотрит на нее удивленно: на ее памяти та никогда не обсуждала приказы.
– В чем дело?
– Разрешите мне остаться, товарищ сержант.