Внешней причиной переезда было бегство от соблазнов богемной жизни: в нэповском Петрограде, пребывая в кругу старых литературных знакомых, Грин не удерживался, нарушал данное жене обещание, запивал. Но была и причина внутренняя и, может быть, более основательная. Крымская природа, морские дали, портовая Феодосия гораздо более походили на мир Грина, чем пыльный, холодный, повёрнутый спиной к морю Петроград. Творец Зурбагана и Лисса как бы переселился в одно из своих творений.
В Феодосии весной 1925 года был завершён роман «Золотая цепь»; в следующем году он был опубликован в журнале «Новый мир» и вышел отдельной книгой в харьковском издательстве «Пролетарий».
Второй роман Грина так же непохож на первый, как первый – на все остальные. Здесь нет символистских картин и двоящихся образов; сюжет хотя и замысловат, но вполне укладывается в систему мер авантюрного жанра. Здесь не происходит непостижимых уму чудес: всё, что кажется таинственным, находит в итоге разумное объяснение. Бедный юноша Санди Пруэль, моряк (наверно, похожий на Сашу Гриневского в 1886 году), благодаря случаю оказывается втянут в хитроумную борьбу вокруг наследства смертельно больного, благородного и несчастного богача Ганувера, хозяина и создателя удивительного дворца. Дворец этот фантастичен, напичкан невероятными изобретениями, но он «вполне научное явление», так же, как и причина смертельного несчастья его владельца. Тут, конечно же, не обходится без любви, одновременно губительной и животворящей, и без двух роковых героинь Молли и Дигэ (два женских образа-антипода присутствуют, кажется, во всех романах Грина). Финал грустно-просветленный: богач умирает, но перед смертью воссоединяется со своей возлюбленной, а для юноши предусмотрено будущее счастье. Все остаются в трёхмерном пространстве; линий, уходящих в четвёртое измерение как будто бы нет.
И всё-таки они есть. В основе сюжета лежит сказочно-мифологический мотив: чудесное обретение Ганувером и Молли золотой цепи, которая станет источником богатств и страданий Ганувера и первичным двигателем всех пертурбаций, которые произойдут с героями романа. Золотая цепь… У всякого русскоязычного читателя это словосочетание связывается в сознании с дубом у лукоморья и котом – сказителем и песнопевцем. Итак, всё, происходящее в романе, – сказка или песнь, некий миф, который подлежит вдумчивому толкованию? Говорит про Ганувера один из героев романа: «Его ум требовал живой сказки; душа просила покоя». Здесь мы слышим ту интонацию, которая позднее прозвучит в мистическом финале «Мастера и Маргариты»: «…Он заслужил покой».