Следствием театрального успеха явилось внезапное увлечение, властная и скоротечная влюблённость, давшая новый импульс творчеству и разрушившая остатки семейного благополучия. Объектом страсти стала актриса театра Комиссаржевской Наталья Николаевна Волохова – Н. Н. В. стихотворных посвящений. Подробности отношений Блока и Волоховой, завязка, развитие и развязка романа скрыты от нас: их переписка не сохранилась; из записей Блока и дневников его близких можно почерпнуть только отрывочные сведения. Они сблизились в конце 1906 или в начале 1907 года, и настолько решительно, что Блок даже подумывал о разводе. Прошёл год с небольшим – и от былых чувств не осталось и следа. Однако остались неуничтожимое о них свидетельство: стихи.
С огненной тенью Н. Н. В. связаны книги-циклы стихотворений «Снежная маска» и «Фаина».
Эти стихи сюжетно обусловлены конкретными отношениями конкретных мужчины и женщины, но менее всего их хочется назвать «любовной лирикой». В них нет любви и не звенят лирные струны. Их движущий мотив – страсть, опьяняющая, окрыляющая, беспощадная, испепеляющая. Звучит мотив сей под аккомпанемент грозных труб и надрывных скрипок, под завывания вьюги и гудение огня, в ритмах топота копыт стремительной тройки. Эти стихи – ледяной огонь. В них соединяется несоединимое – невинность со змеем; и, вспыхнув то ли вьюгой, то ли пламенем, бытие уносится в миллионы бездн.
И вновь, сверкнув из чаши винной,
Ты поселила в сердце страх
Своей улыбкою невинной
В тяжелозмейных волосах.
В этом стихотворении, коим открывается «Снежная маска», является чудесная женщина. Её атрибут – чаша с вином, её время – ночь, её окружают змеи («И ты смеешься дивным смехом, / Змеишься в чаше золотой»; «На плече за тканью тусклой, / На конце ботинки узкой / Дремлет тихая змея»), её дом – ледяная бездна. В «Снежной маске», написанной залпом за несколько декабрьских и январских дней, Блок сознательно демонизирует образ своей лирической героини, и так же сознательно навлекает на себя обвинения в кощунстве, когда провозглашает:
И в новой снеговой купели
Крещён вторым крещеньем я.
В православном Символе веры сформулировано: «Верую во едино крещение»; вторым крещением отцы Церкви называли посмертное оправдание на Страшном суде и вечное спасение в Царстве Божием. Блок заменяет Царство Божие чертогом страстной ледяной Цирцеи, женщины-змеи, уносящей пленника в бездну. «Крещеньем третьим будет смерть», – не вечное спасение, а небытие. И вот, в завершающем стихотворении цикла появляется образ сжигаемого распятия: