— Восемьсот центнеров.
— Ого!
Стали расходиться. В дверях Примаков столкнулся с Шерстковым. Этому, видать, и тут есть забота, всякой бочке затычка.
— А ты чего здесь делаешь, Шерстков? У тебя же участка нет. Ты в домино, того-етого, урожай собираешь.
Шерстков едко улыбнулся:
— Хочу послушать, как куркули деньгу зашибают. Может, и сам начну. Ты почем картофель продавать на базаре будешь? Может, для своих скостишь немного?
Примаков сдвинул брови. Вот вредный мужик. На больную мозоль наступил.
— Ты бы язык-то попридержал, Шерстков. Лучше работой займись. На тебя Борис давно зуб точит. Выставят из бригады, как пить дать, выставят.
Шерстков взвился:
— Это мы еще посмотрим… кто кого! В этой голове такие идеи зреют! — Он стукнул себя согнутым пальцем по выпуклому, как у младенца, лбу. Звук получился такой, как будто он вколотил в покрытый клеенкой стол костяшку домино.
…Дмитрию Матвеевичу хотелось самому «довести» штамп, чтобы не оставлять на доделку Борису. Но обнаружил, что опаздывает в театр. Побежал в кабинет начальника цеха (того на месте не оказалось), позвонил Лысенкову. Так, мол, и так. Заработался и вот срываю важное общественное дело. В театре ждут не дождутся представителя славного рабочего класса Примакова, а он еще и в путь не тронулся.
— Выручу! Подгребай, — ответил завгар.
Дмитрий Матвеевич близко познакомился с Лысенковым несколько лет назад. Партком возложил на Примакова ответственность за выезд шефской бригады в колхоз, расположенный в деревне Соленые Ключи. Лысенков по каким-то причинам сам выехать в колхоз не смог. Однако на каждую просьбу Примакова откликался охотно, выручал. Как-то раз он сказал слесарю:
— Для меня начальство знаешь кто? Директор, секретарь парткома, председатель завкома и ты, Примаков, представитель рабочего коллектива, так сказать, первый номер. Тебе отказа, Матвеич, ни в чем не будет.
Примаков покинул цех, отправился в гараж, отыскал Лысенкова. Тот вышел из-за стола, крепко пожал гостю руку:
— Я слыхал, Матвеич, у тебя на приусадебном рекордные урожаи? — спросил он.
— Да какие там рекорды… того-етого… Всего понемножку. Для дома, для семьи.
— Однако и для продажи небось немало останется, — понимающе улыбнулся Лысенков. — Где продавать будешь? Здесь, на базаре?
Примаков вздохнул. Казалось, завгар угадал его мысли. Как до реализации продукции доходит, так у Примакова на сердце кошки скребут.
— Что делать, не знаю. Предлагал детсаду — не берут. Наличными платить нельзя и бесплатно — не положено. А на базар стыдно. Того и гляди, на весь город ославят.