– Садись, Сэмми, – сказала Марта. Ей доставляло острую, нестерпимо острую радость снова произносить вслух это имя.
Сэмми сидел и оглядывал кухню. Хорошая тут кухня – такая же чистенькая, как у них дома; но здесь мебель лучше и ее больше. Потом у Сэмми заблестели глаза: он увидел, что Марта режет пирог – отрезает громадный кусок сладкого пирога с изюмом.
– Спасибо, – поблагодарил он, принимая этот кусок от Марты, и, положив книги и шапку на колени, набил рот пирогом.
Суровые темные глаза Марты сосредоточенно изучали юное лицо. Это было лицо ее собственного Сэмми.
– Вкусный пирог? – спросила она с живостью.
– Да, мэм. – Сэмми еще больше налег на пирог. – Первоклассный.
– Ты никогда еще не пробовал такого хорошего пирога, правда?
– Видите ли… – Сэмми колебался, смущенный, боясь обидеть Марту, но счел своим долгом сказать правду: – Мама печет такие же вкусные пироги, когда у нее есть все, что нужно. Но у нее теперь не бывает всего, что нужно для пирога.
Но даже это заявление не могло нарушить радости Марты.
– Твой дядя Пэг получает пособие как безработный?
Худое личико Сэмми вспыхнуло:
– Да, но это только теперь, ненадолго.
– Твой отец никогда не остался бы безработным, – объявила она с гордостью.
– Я знаю, – согласился Сэмми.
– Он был лучшим забойщиком в «Нептуне».
– Я знаю, – опять сказал Сэмми, – мне мама говорила.
Наступило молчание. Марта смотрела, как он доедал пирог, потом отрезала ему еще кусок. Сэмми взял его с застенчивой улыбкой, улыбкой ее покойного Сэма.
– Кем ты хочешь быть, когда вырастешь, Сэмми?
Он подумал, а она жадно ожидала ответа.
– Я хотел бы быть тем же, чем был мой папа, – сказал он наконец.
– Вот как! – прошептала Марта. – Вот ты чего хочешь, Сэмми.
– Да.
Марта стояла неподвижно. Она ощущала какую-то блаженную слабость, волнение мешало ей говорить. Ее родной Сэмми вернулся к ней, чтобы продолжать славную традицию! Она еще увидит снова Сэмми Фенвика первым забойщиком «Нептуна»!
Сэмми съел пирог до последней крошки, поднял с колен шапку, книги и встал.
– Не уходи, Сэмми, – запротестовала Марта.
– Мама будет беспокоиться, – возразил Сэмми.
– Ну так возьми это с собой в карман, Сэмми, возьми, потом съешь. – Она с лихорадочной торопливостью снова отрезала для него кусок пирога, завернула его в промасленную бумагу, достала из буфета румяное яблоко и заставила Сэмми сунуть то и другое в карман. У двери она остановила его: – Приходи ко мне завтра, Сэмми. – И голос ее умолял… умолял.
– Ладно, – сказал Сэмми и рыбкой метнулся из дома в переулок.
Марта стояла и все глядела ему вслед, даже и тогда, когда он давно исчез из виду. Потом повернулась и вошла обратно в кухню. Она двигалась медленно, словно с трудом. На кухне взгляд ее упал на начатый пирог. Она стояла безмолвная, неподвижная, а перед ее застывшим взором проносился поток воспоминаний. Вдруг лицо ее дрогнуло. Она села у кухонного стола, опустила голову на руку и горько заплакала.