Призван ли ты уже? Остаешься ли в Париже? Как устроилась Идушка с Мишуткой? Напиши мне ее адрес, может быть, мне удастся передать ей при посредстве Юлика деньги…
О нас не беспокойся. Здесь все вполне нормально и, вероятно, так будет до конца.
Крепко, крепко целую тебя, мой дорогой, Идушку и Мишутку.
Мама
Жорж Гингер – Сергею Карскому
30 декабря 1939 Séderon, Drame
Шлю вам к Новому году свои наилучшие пожелания. Главное, дай Бог, чтобы кончился этот кошмар и чтоб люди, наконец, смогли зажить по-человечески. Чтобы и вы, и я смогли вернуться, жить и работать, а главное, возобновить нашу старую традиционную belote в прежнем составе, по установленному веками ритуалу: тертая редька, суп, мясо, сыр со сметаной и сахаром, а потом чай с Котляровской дрянью.
En attendant[224], я по прежнему в Séderon на положении «отставной козы барабанщика». Живу воспоминаниями, главным образом, вспоминаю мои две тысячи в месяц, Рольс-Ройсы и Hispano-Suiza, рисуночки по полтораста франков, Париж, террасу, Лувр и т. п. Абсолютно ничего не делаю, потому что делать нечего. Здесь теперь чудесный, глубокий, настоящий снег. Прекрасная страна, прекрасные люди, но плохо то, что мне здесь нечего делать.
Слушаю T.S.F.[225] все с большим отвращением, совершенно сумасшедший дом. Твердо надеюсь, что Гитлеру и Сталину свернут шею и жалею, что не могу принять в этом участия.
Вениамин Котляр – Сергею Карскому
7 января 1940
Ида говорила, что вы нездоровы, – надеюсь, ничего серьезного нет? Пишите, дорогой, вы совсем замолкли. Как испанки?
Я думаю о вас каждый день. О том, как вам должно быть грустно и скучно, как тяжело быть оторванным от своих любимых.
Ида сказала, что вы назвали Жоржа дураком. Должно быть, и я не далек, т. к. разделяю целиком его взгляды. Завидую оптимизму тех людей, которые еще могут верить в усатых ангелов… Лично для меня нет никакого сомнения, что на Европу и на цивилизацию надвигается двойная черная туча – жестокости и хамства! И не разглагольствования Брони и Цветка могут убедить меня в обратном.
Был у Иды в прошлую среду. Меня пригласил прийти Гингер. Он действительно был, но проспал на диване от начала до ухода. Его пришлось долго будить и почти сносить с лестницы. Он играл накануне 48 часов. Впрочем, он ничего не потерял, так как Броня и Цветок все время защищали усатые идеи. У Иды и ребенка очень хороший вид, им энергично помогает Пелагея Петровна.
Ида Карская – Сергею Карскому
8 января 1940
Как я счастлива, что двухдневные отпуска восстановлены. Месяц быстро пролетит.
На мосту туманном, где мы расстались с вами, там все было просто, мы смотрели вам вслед, и Миша говорил: вот пап, наш солдат. Как он узнал вас из тысячи вам подобных, для меня тайна…