Скелет и Старик, обнявшись, раскачивались из стороны в сторону и, всхлипывая, утирали текущие слезы грязными кулаками.
Лариса Васильевна скривила губы и, одной рукой придерживая мех у подбородка, другой взяла бокал шампанского и отошла ближе к камину.
Андрей Иванович достал сигару из инкрустированного хьюмидора, закурил и, взяв в руки контракт, обратился к присутствующим.
– Ну-с, господа привидения, наши с вами договоренности выполнены полностью и до конца! Во всяком случае, с вашей стороны! Жена довольна! Более того, она просила меня оставить вас здесь еще на год-два!..
Наступила мертвая тишина.
– Поэтому! – продолжал Андрей Иванович, пустив в потолок кольцо сигарного дыма. – Я предлагаю вам тройной гонорар, новые паспорта и возможность беспрепятственно покинуть страну в любом направлении. Новые паспорта не только потому, что вы их заслужили, но еще и потому, что старые жена сожгла.
Еле слышный «ох» пронесся по помещению.
– Таким образом, – Андрей Иванович поцеловал руку жене и продолжил: – Таким образом, выхода у вас практически нет! Конечно, условия содержания… э… я хотел сказать пребывания будут изменены… Я думаю, да?.. (Андрей Иванович посмотрел на жену. Та пожала плечами и отвернулась.) М-да… Впрочем, это неважно! Главное, вы остаетесь здесь работать и за это, как я уже говорил, получите тройной гонорар! Что скажете?.. Ну, я жду!.. Хорошо, начнем с вас! (Андрей Иванович ткнул пальцем в сторону Толстого) Да или нет?!
Толстый испуганно хрюкнул, метнулся в сторону и исчез, пройдя сквозь стену, оставив только мокрое пятно на шелковых обоях.
Скелет вдруг набычился, в два прыжка пересек гостиную и головой вперед нырнул в камин. Пламя вспыхнуло каким-то неестественно зелено-синим светом и осело, пустив облако бурого дыма.
Старик гортанно каркнул «ку-ка-ре-ку!», взмахнул крыльями и птицей вылетел в окно.
Длинный, рыдая в голос, медленно таял в воздухе и, поднимаясь все выше и выше, исчез под потолком прозрачным облачком, вызвав печальный перезвон хрустальных подвесок люстры.
Мумия неожиданно превратилась в старуху, одетую во все черное, с черной же вуалью на лице. Она медленно прошаркала к стене, подтащила стул, с трудом взобралась на него и протянула руку вельможе на картине. Тот вежливо поклонился, взял ее под локоток, и они оба, зашагав в глубь холста, наконец, скрылись в тяжелых воротах нарисованного замка.
– Они что же, настоящие? – тихо произнесла Лариса Васильевна, изумленно расширив глаза.
– Дура! – сказал Андрей Иванович, держа в одной руке сигару, в другой – зажженную спичку.