Матросы сначала испугались, но видя, что опасность миновала, весело вскрикнули. Песок и кровь замутили воду, и матросы еще больше развеселились, когда увидели, что четыре акулы разорваны на куски, а три другие, хотя целые, но мертвы.
– Ну, признаюсь, Дач, мне никогда бы не пришло это в голову, – воскликнул Паркли. – Прекрасная мысль!
– Но это было слишком близко от шхуны и довольно опасно, – заметил капитан, – два таких удара, пожалуй, собьют мачты.
– Потрясение было сильнее, чем я ожидал, – сказал Дач, – теперь мы сделаем это с более длинной проволокой, за полтораста ярдов от шхуны.
– Но вы не будете этого делать, пока не покажутся акулы? – спросил капитан.
– Я намерен повторить это на том самом месте, где мы стоим, – сказал Дач, – чтобы расчистить песок, булыжник и все, что тут накопилось в продолжение двухсот лет. Один такой взрыв сделает больше в одну минуту, чем могут сделать люди целую неделю под водой.
Он поднял глаза с этими словами и увидел, что мулат внимательно слушает каждое слово, но прищурив глаза и с каким-то раздражением на лице.
Времени не теряли. Два ящика с динамитом опустили в те места, где песок и трава казались гуще, и взрыв был таким сильным, что все расчистилось и ясно обозначились обломки старого корабля.
Однако никаких следов того, чего они искали, не было видно, и так как быстро приближался вечер, дальнейшие исследования отложили до следующего дня.
Насколько могли приметить, около того места, где шхуна стала на якорь, никаких следов жителей не было, но цель экспедиции была так важна, что капитан Стодвик считал своей обязанностью держать самый строгий караул. И когда Вильсон и доктор стали просить у него позволения съехать на берег поохотиться часа на два, он сказал:
– Согласен, но с условием, что вы вернетесь к ночи и возьмете с собой двух хорошо вооруженных матросов.
Таким образом, отправились на берег вчетвером, Дач и Паркли не захотели ехать, ссылаясь на усталость, и хотя Джону Стодвику очень хотелось, но он чувствовал, что слишком слаб, и смотрел, как шлюпка неслась по блестящей воде к золотистому песку.
Когда шлюпка вернулась, желание побывать на берегу так сильно овладело Джоном Стодвиком, что он подозвал к себе сестру.
– Бесси, – сказал он, – я должен погулять часок под этими тенистыми деревьями, там песок кажется такой гладкий и мягкий.
Бесси вздрогнула, отчасти от его грустного тона, а отчасти оттого, что он, ненавидящий близость Мельдона, вдруг предлагал отправиться на берег вслед за ним.
– Ты хочешь ехать один? – спросила она спокойно.