В этот момент в голове моей мелькнула мысль или догадка, проскользнувшая так быстро, что я не успела задержать ее и потому просто отмахнулась.
– Я, конечно, очень умный и, безусловно, сообразительный, но не пора ли рассказать мне, в чем состоит это уголовное дело?
– Пора.
Я глубоко вздохнула, подняла голову и, глядя на Максимилиана, начала рассказ:
– Больше года назад в Думаре начались странные исчезновения девушек. Возраст и внешность их были различны, возраст варьировался от шестнадцати до сорока лет, и объединяло этих несчастных одно – раса. Пропавшие девушки неизменно оказывались людьми, коренными ригарийками. Хотя женщинам других рас можно было и не волноваться, в городе объявили о таинственном маньяке, призвали потенциальных жертв к осторожности, но девушки все равно регулярно исчезали. Девять месяцев назад одну из пропавших девиц удалось найти. Она сама сбежала из таинственного дома, где ее насиловали, долгое время блуждала по лесу и через несколько дней вышла к людям. Найти то место ей так и не удалось. Описать своего мучителя уцелевшая жертва также не смогла. Через месяц обнаружили труп одной из девушек. Характерные и для той, и для другой повреждения давали основания полагать, что похитителем и насильником было одно и то же существо или человек.
Через два месяца удалось спастись еще одной девушке, а через две недели отыскали четвертую, находившуюся в полубезумном состоянии. Таким образом, к первому месяцу зимы нашлись семь девушек – две были мертвы, пять выжили. Но за весь период поступило сорок семь заявлений о пропаже женщин! Конечно, какой-то процент можно было списать на «загуляли» и бытовые преступления, но различные улики, показания свидетелей, даже простая логика давали основание полагать, что панику мы подняли не зря. Не зря, но ни один из криминалистов не мог объяснить, почему одних девушек до сих пор не нашли, а другие найдены, живые или мертвые. В последний месяц зимы все женщины нашего отделения отправились по паркам ловить маньяка на живца. Долгое время ничего не получалось, но однажды я в свой выходной без дополнительного согласования с начальством, да и без уведомления кого бы то ни было, отправилась на прогулку вокруг озера. Страховал меня Ирек, и нам улыбнулась удача: кто-то приставил к моей шее нож и попытался затащить в припаркованный у деревьев автомобиль. Нож мне удалось выбить главным образом потому, что серьезного отпора нападавший не ожидал, на самом деле он оказался очень силен – нам с Иреком едва удалось его скрутить. Выжившие девушки опознали голос и даже запах задержанного Плиса Хопсвуда, а с учетом биологического материала, который был найден под ногтями одной из погибших девушек, срок ему был обеспечен. Но на всех допросах пунит нагло улыбался, не признавался в совершенных преступлениях и обещал всем долгую и мучительную смерть. Судьба десятков девушек оставалась неизвестной, пунит не признавался, несмотря на все наши ухищрения. Начальство торопило с завершением расследования, и судить Хопсвуда будут только за некоторые эпизоды.