Мария подняла глаза, мокрые от слез, и сама положила ладонь на ладонь Фрейда. Нет, он не такой, как другие. Он скорее похож на угрюмого ангела, который спустился с небес, чтобы принести немного справедливости и в эти стены. Фрейд благодарно улыбнулся ей вполсилы. Он не знал, куда глядеть. Если бы он был верующим, то не поколебался бы в эту минуту попросить Господа-Адоная своей еврейской юности или какого-нибудь католического святого, чтобы тот помог ему выбраться из этого неловкого положения.
Позже ему пришлось считать случайным совпадением то, что в этот момент явился освободитель. Им оказался Анджело Ронкалли. Молодой послушник постучал в дверь и со своей обычной стремительностью ворвался в комнату. Мария и Зигмунд сразу же разъединили руки.
– Доктор Фрейд, у вас все в порядке? Мария, добрый день, а кто эта симпатичная девушка?
– Моя дочь, ее зовут Крочифиса.
Говоря это, Мария взглянула на Фрейда. И ученому показалось, что он заметил в ее прищуренных глазах веселый огонек – почти улыбку сообщницы.
– Это прекрасное имя, хотя оно – тяжелый груз для той, кто его носит, – сказал Ронкалли. – На ней всегда будет лежать отпечаток Страстей Христовых. Но на третий день наступило Воскресение, и поэтому я предсказываю, что однажды ее горести закончатся, и ее жизнь станет радостной.
– Аминь! – ответила Мария. – Я надеюсь, что вы правы и что мои горести тоже скоро закончатся.
– Я уверен, что так будет, – заявил Ронкалли. – Новый век будет великим столетием, когда Христос одержит победу над Лукавым. Человек не зол по природе, а только слаб, как новорожденный детеныш животного. Чтобы он был счастлив, его надо направить и обучить.
– А вы не считаете, что ему нужна еще и ласка? – вступил в разговор Фрейд.
– Вы совершенно правы, нужна! – горячо ответил Анджело. – Именно это я всегда и говорю. Вы действительно мудры, доктор. Мне бы хотелось видеть вас в красной шапочке кардинала.
Смех, раздавшийся после этих слов, освободил Фрейда и Марию от напряжения, которое возникло между ними.
– Вы знаете, что я еврей и, простите меня, не верю в Бога.
– Я верю в то, что мне сказал наш святой отец. А он сказал, что, если бы все евреи были такими, как вы, мы могли бы по субботам отдыхать, а по воскресеньям вместе служить мессу. Для того, кто обитает там, вверху, огромные различия между нами выглядят крошечными, как блохи.
Ронкалли потер ладонь о ладонь, словно было холодно, потом ударил одной ладонью о другую и сказал:
– Я пришел сообщить вам, доктор, что наш папа еще раз зовет вас на ужин, сегодня вечером. Он просил передать, что приготовлен сюрприз, и он уверен, что сюрприз будет приятным. Теперь я покидаю вас, и пусть любовь Господа будет с вами.