Ганзе нужен был практичный вместительный корабль для перевозки объемных и относительно дешевых грузов: зерна, рыбы, железа, масла, соли, шерсти, одежды и тому подобных товаров, которые у купцов прошлого не пользовались популярностью. Ганзейцы первыми поняли преимущества заработка на товарах массового спроса. Так, собственно, и появился когг, широкий и вместительный корабль длиной около 25 метров, бравший около 100 тонн груза. Это почти в десять раз больше, чем грузоподъемность столь же длинного корабля викингов! Примечательно, что даже единицы водоизмещения коггов указывали на основные виды товаров, которые перевозились между средневековыми европейскими портами. Водоизмещение кораблей, ходивших на Балтике, было принято измерять в данцигских и бременских зерновых ластах, а также в селедочных ластах. Главным грузом в Западной Европе было вино, поэтому там водоизмещение указывали в винных бочках, которые назывались тоннами. Тонна составляла пол-ласта, так что ганзейским купцам было совсем не трудно переходить из одной системы расчета в другую.
Дно у коггов делали почти плоским — чтобы, оказавшись во время отлива в порту или у берега, корабль не переворачивался, сев на мель. Прочность корпусу придавали множество часто установленных шпангоутов, а также поперечные балки, концы которых выступали сквозь борта. При грубых очертаниях когга торчавшие из него «ребра» могли нести даже своеобразную эстетическую функцию, подобно шрамам, вполне уместным на звероподобной физиономии воина.
Мореходные качества этого корабля были, несмотря на его внешнюю неуклюжесть, очень неплохими. Форма корпуса позволяла коггу довольно хорошо двигаться против ветра, а замена навесного бортового руля на кормовой давала возможность идти, не теряя управления, даже при сильном боковом крене.
Объединиться в союз купцов заставил страх за свою жизнь и имущество. И лишь постепенно Ганза достигла могущества, позволяющего применить к ней сегодняшний термин «сверхдержавы». Торговый союз получил возможность начинать и заканчивать войны, контролировать внешнюю торговлю стран, свергать и назначать королей. Ганзейские купцы пришли в скандинавскую политику, привнеся в нее принципы торговой сделки. Когда короля Альбрехта Мекленбургского разбили и захватили в плен датско-шведские войска королевы Маргариты, семь ганзейских городов выступили посредниками при заключении мира. Они согласились быть гарантами того, что король, если его освободят из плена, заплатит выкуп. Но, скептически относясь к монаршему честному слову, они вытребовали себе в залог ни много ни мало, как целый город — Стокгольм, находившийся в их руках три года.