Просьба короля была выполнена, и величественный слон украсил высокую корму каравеллы. До нас это изображение не дошло, но, скорее всего, мы бы с трудом узнали это животное и могли бы перепутать его с драконом. В Скандинавии о символах королевской власти — слонах и львах — имели самое смутное представление, местные живописцы руководствовались доходившими из Европы изображениями, как правило, мало похожими на натуру. Живых экземпляров слонов и львов ни Густав, ни его художники не видели, а приказ нарисовать максимально величественного слона открывал для творческой фантазии декоратора «Элефантена» поистине невероятные горизонты.
Сватовство с помощью «Элефантена»
Строительство каравеллы, занявшее почти пять лет, завершили в 1559 году, но увидеть гордость своего флота в бою Густаву так и не пришлось. Вместо пушечных ядер над палубой «Слона» вскоре засвистели амурные стрелы. Вновь построенная каравелла должна была навсегда породнить две королевские семьи: шведскую и английскую.
Наследный принц Эрик объявил отцу, что собирается жениться. Причем в качестве своей избранницы он назвал не дочку кого-либо из захудалых немецких князей, издавна снабжавших европейский север королевами, а наследницу английского престола Елизавету. Густав опешил. Он, конечно, знал, что принц — молодой человек с фантазией, образованный и любящий географию. Но именно карта наглядно показывала, какие расстояния отделяют Стокгольм от Лондона! И не переоценивает ли Эрик свои шансы на получении руки завидной невесты?
«Спаси и сохрани тебя всемогущий Господь от того, чтобы ты окончательно покинул пределы человеческого рассудка и погрузился в полное безумие!» — заклинает Густав наследника престола, находящегося, по его мнению, под влиянием «детских и романтических представлений».
Надо сказать, что в этой истории отец проявил завидное хладнокровие, а сын — мужество. Густав был известен вспышками необузданной ярости, которую он демонстрировал и по куда меньшим поводам, чем сообщение о брачных планах Эрика. Однажды король, рассердившись за какое-то служебное упущение, гонялся по замковому двору с кинжалом за своим секретарем, он забил до смерти придворного ювелира, осмелившегося без высочайшего разрешения взять себе один выходной день. С детьми он тоже не церемонился. Дочь Сесилию Густав раз так оттаскал за волосы, что выдрал у нее целые пряди, а на ее жалобы по этому поводу, остыв, ответил лишь следующее: «Волосы просто плохо держались на голове, как это бывает у многих».
Но Эрик обладал даром убеждения. Постепенно Густав склонялся к мысли, что, возможно, он уже стар и не может мыслить так широко и свободно, как это делает наследник. Ведь, как оказалось, отец и сын думали об одном и том же, лишь пути решения проблемы у них были разными.