Но Вудхаус прихватил его за локоть, взял на бедро и с натугой, ибо соперник весил как три барана, перекинул через себя. Офицер грохнулся оземь, выпучив глаза, глянул на Ната.
— Случайно получилось, — поклялся гномоэльф и тут же попал со спины в крепкий хват. Бить-то нельзя, но хватать никто не запрещал!
Неопознанный соперник, тяжело дыша под вопли гостей и аханье дам, бросил Ната на землю, но тот ухитрился, как кошка, развернуться, приземлиться на четыре конечности и тут же вскочить. За спиной широкоплечего гнома, который его и бросил, один Винни увлеченно колотил двоих соперников. Народ орал от восторга так, что слышал, наверное, весь Венщиц.
— Эх, ты, — сказал ему гном сочувственно и врезал под дых: эльф согнулся, хватая ртом воздух. — Я же тебе помогаю! Тебя ж тут покалечат, мелкий!
Кажется, кровь от удара прилила Нату прямо туда, где хранилась разумность и спокойствие, и выбила их напрочь, потому что он, не разгибаясь, разбежался и боднул противника в живот. А затем развернулся и, уворачиваясь от удара, подсек его так, что тот с грохотом и рёвом свалился на спину.
Обстановка вообще перестала быть томной и очень сильно начала напоминать подпольные бои с разгоряченными кровью и алкоголем вопящими зрителями.
— Да! — раздался ликующий голос Эби, но оборачиваться к ней Нат не стал. И ждать следующих объятий тоже — он нырнул прямо в гущу сражения кузена Винни с сослуживцами. Там эльф, щедро раздавая удары и тычки и уворачиваясь от ответных, вдруг оказался прямо напротив Вильгельма. Двое соперников уже валялись на земле, Нат с Винни столкнулись, как таран и ворота, разошлись — снова сшиблись…
Кузен Эби оказался очень крепким и умелым орешком, и Натаниэлю приходилось быть начеку, а костяшки пальцев уже были сбиты в кровь… да и глаза лезли на лоб во время удушающих захватов… Опускающаяся ночь сбивала с толку, усталость давала о себе знать, и кто знает, победил бы он в этой борьбе или нет, но во время очередного захвата Вильгельм вдруг прохрипел ему на ухо «Давай!» и ослабил хватку ровно настолько, чтобы Нат под пробившиеся через ор гостей и радостный визг Эби смог перебросить его через себя.
Раздался единодушный горестный стон папы Горни и матушки Винни.
Вудхаус так растерялся, что встал над Вильгельмом, тупо глядя на него и ощупывая рассечённую бровь.
— Кастет бери, — прошипел ему кузен Эби, не вставая с земли. — Кастет!
— Винни! Сын, как ты? — бросилась к пострадавшему какая-то нервная леди, едва не Довершив дело рук Вильгельма и не сшибив Ната на землю.
— Мама, я сделал все, что мог! — трагично заявил Вильгельм, делая вид, что не в силах встать на ноги и трагически закрывая лицо руками.