Врата. За синим горизонтом событий (Пол) - страница 98

– Я обращаюсь к вам соответственно состоянию вашего рассудка, вернее, соответственно тому состоянию, которое хочу у вас вызвать, Робби.

– А теперь ты хочешь, чтобы я почувствовал себя ребенком? Ну ладно, не важно. Слушай, – говорю я, вставая, – ты помнишь весь наш разговор, когда я приказал тебе показывать голограммы?

– Конечно, помню, Робби. – Мое время закончилось двадцать секунд назад, но к моему величайшему удивлению Зигфрид добавляет: – Вы довольны, Робби?

– Чем?

– К собственному удовольствию, вы доказали, что я всего лишь машина? Что вы в любое время можете контролировать меня.

Я замолкаю и некоторое время тупо смотрю на экран.

– Значит, вот чем я занимался? – спрашиваю я удивленно. – Ну, хорошо. Ты машина, Зигфрид. Я могу тебя контролировать.

– Но ведь это мы и так знали! – вслед мне произносит Зигфрид. – То, чего вы по-настоящему боитесь, то, что хотите контролировать, находится в вас самих.

Когда проводишь так много времени рядом с другим человеком, что знаешь каждый его жест, каждый запах, который он способен источать, каждую царапину на теле, то либо начинаешь смертельно ненавидеть его, либо погружаешься в него так глубоко, что уже и не понимаешь, как от этого освободиться. У Клары и у меня было и то и другое. Наше маленькое любовное увлечение обернулось отношениями сиамских близнецов. И в этом не было никакой романтики. Между нами вообще не было пространства для романтики. И все же я знал каждый дюйм Клары, каждую пору, каждую ее мысль. Я знал ее лучше, чем свою мать, и через тот же самый путь от чрева наружу. Я был окружен Кларой.

И подобно инь и ян, она была так же неразрывно связана со мной. Каждый из нас определял вселенную другого, и бывали времена, когда я – уверен, что и она – отчаянно хотел вырваться и глотнуть свежего воздуха.

В день возвращения, грязные и измотанные, мы автоматически направились к Кларе. Там была ванная, много места, квартира ждала нас, и мы вдвоем упали в постель, как давно женатые после недели длительного и очень трудного путешествия. Но мы не были давно женатыми. И я не обладал никакими правами на нее.

На следующее утро состоялся наш первый завтрак после полета. Это были привезенные с Земли канадский бекон и яйца, невероятно дорогие, свежие ананасы, овсянка с настоящими сливками и капуччино. Клара постаралась напомнить мне о своем главенствующем положении, упрямо заплатив из своего кредита. А я малодушно проявил павловский рефлекс, чего она и добивалась.