– Тебе не нужно этого делать. Я знаю, что у тебя больше денег, – сказал я.
– И ты бы хотел знать, насколько больше, – произнесла она, очаровательно улыбаясь.
Я знал это и без нее. Мне проговорился Шики. На ее счету было семьсот тысяч долларов с мелочью. Вполне достаточно, чтобы вернуться на Венеру и прожить остаток жизни в относительной безопасности, если бы она захотела. Хотя я плохо себе представляю, как люди могут жить на Венере. Может, поэтому она и оставалась на Вратах, хотя ей это было необязательно.
– Ты должен наконец родиться, – сказал я, заканчивая свою мысль вслух. – Нельзя вечно оставаться в чреве.
Она удивилась моей болтовне с самим собой, но готова была продолжать мою тему.
– Боб, дорогой, – проговорила она, вылавливая в моем кармане сигарету и позволяя мне зажечь ее, – ты в самом деле должен позволить умереть наконец твоей бедной маме. Мне трудно все время напоминать себе, что я должна тебя отвергать, чтобы ты через меня выполнил свой долг перед матерью.
Я догадался, что начинается игра в вопросы и ответы, но, с другой стороны, понял, что это не совсем так. Подлинной повесткой дня было не общение, а желание крови.
– Клара, – как можно приветливее ответил я, – ты знаешь, что я тебя люблю. Меня беспокоит, что ты достигла сорока лет, так и не установив долговременных отношений ни с одним мужчиной.
– Дорогой, – хихикнув, произнесла она, – я как раз хотела поговорить с тобой об этом. Твой нос. – Она скорчила брезгливую гримасу. – Ночью, как я ни устала, мне показалось, что меня сейчас вырвет, пока ты не отвернулся. Если бы ты пошел в больницу, там могли бы перевязать…
Ну, даже я ощущал этот запах. Не знаю, почему так бывает со стандартными хирургическими повязками, но перенести это очень трудно. Я пообещал сходить в больницу и затем, чтобы наказать ее, не доел стодолларовую порцию ананаса. А она, чтобы отомстить мне, стала раздраженно передвигать в ящике шкафа мои вещи, освобождая место для содержимого своего рюкзака. Поэтому мне, естественно, пришлось сказать:
– Не делай этого, дорогая. Как я тебя ни люблю, мне кажется, что лучше я ненадолго вернусь в свою комнату.
Клара потрепала меня по руке.
– Мне будет очень одиноко, – сказала она, гася сигарету. – Я привыкла просыпаться рядом с тобой. С другой стороны…
– Заберу свои вещи, возвращаясь из больницы, – пообещал я.
Разговор мне не нравился, и я не хотел, чтобы он продолжался. Это такая разновидность ближнего боя мужчина – женщина, которую я обычно стараюсь приписать предменструальному состоянию. Мне нравится эта теория, но, к несчастью, в данном случае я знал, что к Кларе это не относится, и, разумеется, остается нерешенным вопрос, насколько это относится ко мне.