– Она говорит, что не помнит. И я не знаю, то ли она не хочет говорить, то ли действительно не помнит.
– То есть она тебе лжет, так? А ты еще удивляешься, почему я не хочу, чтобы ты им верила.
– Думаю, она напугана. Или, может быть, и вправду не помнит. Времени ведь прошло немало.
– Думаю, свою смерть должна бы помнить. Это ведь важно.
– По-моему, у мертвых свое представление о том, что важно. Ты бы удивился.
Макс не знал Вайолет так хорошо, как знала Кэти; он и не понимал. Вайолет была, в бытность призраком, такой же загнанной и скучающей, какой была и при жизни. Она заслуживала жить.
Макс положил руки на плечи Кэти. Они были горячие и сухие, и шок от прикосновения пронзил ее до пяток. Он подался к ней.
– А ты не думаешь, что это даже более веская причина не доверять им?
Стараясь не отвлекаться на его близость и не реагировать на тепло его пальцев, Кэти попыталась сосредоточиться на сказанном. Макс держал ее крепко, и она ощущала напряжение в его руках. Короткие рукава футболки соскользнули вверх, обнажив полоску бледной кожи.
– Знаю, тебе нравится Вайолет, – продолжал он, – но она мертва. И по меньшей мере, смотрит на все с совершенно иной точки зрения. Я о том, что жизнь, возможно, уже не так важна для нее, а возможно, все еще важна. Я этого не знаю. Ты этого не знаешь. Вот что я говорю. Мы. Не. Знаем.
– Если я могу помочь ей, то должна.
– Да, ты в это веришь, но не забывай об осторожности.
– Поверь мне, я об этом не забываю. Осторожность – мой приоритет. Но мне до чертиков надоело бояться.
– Понимаю, – мягко сказал Макс. – Нет, правда. И я знаю, что тебе нравится Вайолет.
– Тут что-то большее.
– Тебе не нужно ничего доказывать. Ни мне. Ни кому-либо другому. Ты можешь просто уйти.
– Это не так просто. – Шепот в каждой тени; намек на лицо в каждом окне. Духи были повсюду, куда бы она ни повернулась; они становились крепче, их голоса звучали громче.
– Мы могли бы уйти. Вместе. Хотя бы на время.
– Может быть. – Кэти попыталась сосредоточиться на его лице, но мешал холод. Руки покрылись гусиной кожей.
– Думаю, перерыв… – Макс не договорил. – Что с тобой? Ты такая бледная…
– Голова разболелась, – выдавила Кэти. Из бетонного пола вырос мерцающий образ женщины, которая промчалась сквозь Кэти, наполнив ее парализующим ледяным холодом.
– Таблетку дать?
– Да, пожалуйста, – сказала Кэти, стараясь не сорваться, не встревожить Макса. – И стакан воды.
– Я сейчас. – Макс поспешил в отель.
– Найди мою малышку, – произнес глубокий, грубоватый голос, который мог бы принадлежать женщине, курящей сигары последние сто лет.