– Кто-то однажды сказал мне, что это первый признак безумия, – сказала Кэти.
Он бросил на нее косой взгляд.
– Что тебе нужно?
– Хочу прояснить ситуацию. Я не работаю с Бартоном, не хожу к нему за автографом или чем-то еще, из-за чего ты так расстроился. Считаю, что он подонок.
Макс остановился.
– Тогда зачем ты к нему приходила?
– Ты ведь знаешь, что я разговаривала с призраком по имени Вайолет? В конце выступления она вроде как вошла в Бартона.
– Ты про танец толстяка? – уточнил Макс. – Я-то подумал, что там другое. Хорошим актером его не назовешь, и с глазами у меня порядок. В общем, я решил, что дело в освещении.
– Освещение ни при чем.
– Ты серьезно? – Макс посмотрел так пристально, что ей стало не по себе. Потом сказал: – Я посмотрел тот фильм. Харви.
– Только не говори, если тебе это не понравилось. Упадешь в моих глазах.
– Понравилось. И навело на кое-какие мысли.
– Осторожнее. Это может быть опасно.
– Тот парень, Дауд, он придумал это, чтобы не бояться смотреть в лицо миру. Что-то вроде одеяла, под которое можно спрятаться. Любимая игрушка. Но вместо того чтобы вырасти и забыть, он хранит выдумку, ставшую для него чертой личности, как нечто реальное.
– Не уверена, что…
– Я к тому, что необязательно видеть привидения, чтобы стать интересным. Ты и без этого интересна. Мне.
– Спасибо, – сказала Кэти. – Но ты промахнулся, и дальше тебе будет трудно.
– Я серьезно. – Макс сделал шаг вперед. – Ты веселая, умная, красивая и не такая, как все.
– Спасибо. – Слегка растерявшись, Кэти потянулась к ожерелью и провела большим пальцем по шармам.
Макс взял ее за руку.
– Ты всегда тянешься к ним, когда нервничаешь.
Кэти почувствовала, как потеплело лицо.
– Я не нервничаю. – Она смутилась из-за того, что так легко выдала себя, и разволновалась – оказывается, Макс наблюдал за ней достаточно внимательно, чтобы заметить эту ее привычку. К тому же он касался кончиками пальцев ее ключицы, и из-за этого мысли у нее путались.
Он улыбнулся, игнорируя очевидную ложь.
– Кстати, мне нравится. – Он разжал пальцы и посмотрел на ее ожерелье. – Когда увидел это на тебе в первый раз, подумал, может быть, ты тоже играешь.
Кэти нахмурилась. Она сделала ожерелье много лет назад, воспользовавшись запасами Гвен, и сама не знала, почему выбрала игральную кость, серебряное перо или крошечный револьвер. Так или иначе, ей всегда нравилось его носить.
– А знаешь, револьвер и кости – это же настоящий Вегас.
– Смерть, шанс и надежда, – фыркнула Кэти. Вот уж точно, Треклятый Вегас.
Улыбка Макса растянулась едва ли не от уха до уха.