Поэтому на следующий вечер, когда Черчилль пошел в душ, а в дверь кто-то тихо постучал, я решил, что это ребята. И совсем забыл о требовании Черчилля смотреть в глазок, прежде чем открывать.
* * *
Передо мной стояла Яара. Яара Первая. Яара моей мечты.
– Он в душе, – сказал я. – Подождешь его?
– Я пришла не к нему, – ответила она и пристально посмотрела на меня поверх очков. Только тут я заметил, что на ней синяя юбка клеш, та самая, которая, как она знала, мне нравится. Та самая, в которой я в последние три года в воображении видел ее десятки раз, когда в моих фантазиях она приходила ко мне и признавалась, что ошиблась и выбрала из нашей компании не того парня. И спрашивала, нельзя ли все переиграть.
Сердце у меня едва не выпрыгнуло из груди.
– Секунду, – сказал я хриплым от волнения голосом, оставил Черчиллю записку, что иду в клуб играть в шахматы, надел куртку и вышел на лестницу к Яаре.
– Куда пойдем? – спросила она.
– На улицу Гильбоа, – с несвойственной мне решимостью ответил я.
Мы спускались со второго этажа, когда на лестнице погас свет. Я протянул в темноте руку, нащупывая стену, чтобы опереться, и вдруг обнаружил, что обнимаю Яару. Ее живот прижался к моему. Мои ноздри наполнились ароматом ее духов. Она уткнулась своим маленьким холодным носом мне в шею и сказала:
– Я ошиблась, выбрала не того парня из компании. Можно все переиграть?
* * *
ИЗ НЕЗАКОНЧЕННОЙ ДИССЕРТАЦИИ ЮВАЛЯ ФРИДА
«МЕТАМОРФОЗЫ: ВЕЛИКИЕ МЫСЛИТЕЛИ, ИЗМЕНИВШИЕ СВОИ ВОЗЗРЕНИЯ»
…И вдруг – в последнюю минуту, в Приложении! – Дэвид Юм меняет свою позицию. После того как на десятках страниц он прикладывает неимоверные усилия, чтобы доказать, что никакого неизменного «я» не существует, после того как он пытается убедить читателя, что за пределами потока сознания нет ничего, с чем можно связать этот поток сознания, и что наш ум напоминает республику, в которой уживается множество разных людей и концепций, Юм вдруг опровергает собственные выводы.
«Я не в состоянии объяснить этот резкий поворот, – с явным смущением пишет он в Приложении. – Все мои логические рассуждения ведут к другому, но все же я не могу отрицать: мы чувствуем, что совокупность наших меняющихся представлений укоренена в чем-то очень простом и личном». Так что это за неизменная вещь? – вопрошает себя Юм. И печально признается: «Я не имею об этом ни малейшего представления». В следующих двух абзацах – последних в книге – он исправляет две незначительные ошибки, которые допустил на страницах 116 и 151 своего сочинения, словно говоря: «Раз уж я ошибся, пусть это будет блестящее заблуждение».