* * *
Вот бы жить во времена Второй алии[32] или в годы Войны на истощение[33], как в «Блюзе уходящего лета». Тогда я мог бы служить великому делу или, наоборот, стать кем-то вроде Арале из фильма и сочинять лозунги против этого великого дела. Но сегодня? Сегодня мне не для кого и не для чего жить (и это тоже ложь. Во мне нет смелости Арале, и даже если бы я жил во времена великих событий, то, вероятно, изобрел бы предлог, чтобы не принимать в них участия, наблюдать за ходом истории со стороны, а потом жаловаться, что у меня нет в жизни цели).
* * *
В одну из тех минут, когда я висел на волоске от того, чтобы… я взял ручку и составил список мелочей – именно мелочей, – ради которых все-таки стоит жить.
Это заняло кучу времени, и, пока я писал, меня грызли сомнения – какой в этом списке смысл? Слова, слова, слова…
Но перо продолжало скользить по бумаге, и вот что у меня получилось:
Абрикосы – в тот краткий промежуток времени (примерно два дня), когда они уже не жесткие и еще не слишком мягкие.
Альбом избранных композиций «Хамелеонов», который выйдет после того, как группа распадется (точнее, момент, когда я принесу диск домой, сниму обертку, достану вкладыш с текстами и начну читать).
Поездка в Сидней (я никогда там не был, но те, кто был, говорят, что там круто).
Первые летние дни в университете (женская рука, натягивающая на колени короткую юбку).
Переезд за город; надо бы проверить, не утихнет ли там моя астма.
Секс с двумя сестрами одновременно (я ни разу этим не занимался, как не занимался сексом в приличном общественном месте, например в Музее Израиля).
Вероятность, что когда-нибудь, когда мы станем глубокими стариками, здесь наступит мир.
Ах, да. Следующий чемпионат уже совсем близко.
Стоило добавить в список чемпионат, как по моим губам скользнула улыбка. Так вышло, что из всех перечисленных мною мелочей именно этой удалось проникнуть в мою иссохшую грудь и коснуться струн души. Я вдруг подумал: а и правда, было бы жаль покинуть этот мир, не дождавшись чемпионата, пропустить восхитительные танцы африканских игроков после каждого забитого гола, не полюбоваться на проигрыш немцев, будь они прокляты, в полуфинале, не послушать, как поют английские болельщики… А бразильцы, танцующие на трибунах батукаду, а дурацкие прогнозы комментаторов, а сообщения в новостях о том, что на время чемпионата приостанавливаются боевые действия в Того, или в Эфиопии, или где-нибудь еще, где угодно, кроме Ближнего Востока! А желтые карточки, а красные карточки, а черно-белые архивные записи спорного гола, забитого англичанами на чемпионате 1966 года, а гол Мордехая Шпиглера в 70-м, а белый мяч, гипнотически перелетающий от ноги к ноге, а болельщики, делающие «волну» на трибунах, а наша импровизированная «волна» в гостиной Амихая, а легкая тошнота, которая накатывает, когда за один день посмотришь три ужасных матча, и восторг, переполняющий тебя, когда увидишь поистине великолепную игру, ту, что навеки останется в твоей памяти, а сладкое осознание того, что ты целый месяц будешь посвящать большую часть своего времени чему-то, что не имеет иной цели, кроме удовольствия, а это удивительное свойство футбола, когда тренеры прикладывают титанические усилия, планируя ход матча, а слепой случай, скользнув между игроков, благополучно рушит все ожидания; а тот момент, когда гипнотический белый мяч влетает в сетку ворот и забивший его игрок пускается бежать, стряхивая с себя всех, кто бросается его обнимать, он понятия не имеет, куда и в каком направлении бежит, просто он, черт побери, так счастлив, что должен что-то сделать, скинуть футболку, перескочить через рекламные щиты, взобраться на ограждение, заключить в объятия тренера, упасть на колени, возблагодарить небеса…