Но, как вскоре выяснилось, большинство посещающих город групп состояли из пожилых людей, которым было гораздо комфортнее общаться с экскурсоводом их возраста, с идеальным английским и ослепительной улыбкой. Меньше чем за год моя мать стала звездой местного туризма. Каждый день можно было наблюдать, как она шагает по городу в своих зеленых поношенных сандалиях, сопровождаемая восторженной толпой людей с фотоаппаратами и в кепках от солнца. Маршрут был всегда один и тот же: от улицы Яфе Ноф через Бахайские сады вниз к району Мошава Германит и порту, а оттуда – по канатной дороге обратно к монастырю Стелла Марис. Но к стандартному набору мать добавила лишний пункт: улица Хаацмаут, дом 49. Формальной причиной сделать здесь остановку служил тот факт, что когда-то в этом доме располагался тайный оружейный склад подпольной организации «Хагана», что давало отличный повод рассказать пару захватывающих историй о былых сражениях, которые так любят туристы из мирных стран. Настоящая причина заключалась в том, что на первом этаже соседнего дома, под номером 47, находилась типография «Эфрони». Мать появлялась там почти каждый день, вставала спиной к зданию, где проработала двадцать пять лет, включала прикрепленный к воротнику микрофон и начинала рассказывать историю тайника с оружием.
Она прекрасно знала, что владелец типографии видит ее со своего рабочего места, а чтобы он ее еще и слышал, она повышала голос чуть ли не до крика. Иногда, будучи в приподнятом настроении, она обращала внимание экскурсантов на соседнее здание и говорила, что в нем работает одна из первых в Хайфе типографий – выдающийся памятник городской истории.
– Think about this, dear[39], – со смехом сказала она отцу как-то за ужином, – в Японии есть несколько сотен людей, у которых в альбомах хранится фотография «Эфрони»!
Отец не видел в этом ничего смешного. Он считал, что мать рекламирует типографию с целью поиздеваться над ним и с особой жестокостью напомнить, что теперь она зарабатывает больше него. Каждый день он давал себе клятву, что при приближении автобуса с туристами встанет и уйдет в печатный цех, где нет выходящих на улицу окон, и каждый день сидел на своем стуле как приклеенный и смотрел на ее хрупкую спину. И слушал, как она говорит. Какое красноречие! Сколько жизнелюбия! Какая эрудиция! И сколько в ней терпения! Как обстоятельно она отвечает на вопросы туристов.
– Truth is, your mother is a terrific guide[40], – признался он мне однажды в пятницу вечером, когда мама ушла спать. Но сказать это ей в лицо он не мог.