– Может, и стоит, – как всегда, ответил он. – В любом случае сперва надо найти клиента. Rule number one, son, never bye with money you don’t have![44] – погрозил он мне пальцем.
Я пристыженно молчал. Тем временем отец подписал еще один чек. Все машины были отключены, кроме трудяги «Роланда» выпуска 1972 года. Это была первая печатная машина, которую отец купил, открыв свое дело, и все эти годы он работал за ней сам, никого не подпуская. В конце рабочего дня он чистил ее и смазывал. Пару раз я даже слышал, как он с ней разговаривает.
– Слушай, пап, – попытался я вернуть разговор в нужное русло. – А как поживает тот писатель, Мирон-Мишберг?
– А почему ты спрашиваешь? – Отец недоверчиво приподнял брови над очками.
– Да так. Просто вдруг его вспомнил.
– Сошел с ума, the poor bastard[45]. Я звонил ему несколько недель назад. Он не явился с новой книгой, как обычно, и я решил узнать, как он там. Ответила his wife[46]. Сказала, что он в психбольнице в Тират-Хакармеле. Это она его туда отправила. Говорит, у нее не было выбора. Он купил аквариум размером со шкаф и сказал, что будет в нем жить. Два месяца просидел в этом аквариуме, ел там и спал. Писал. Смотрел оттуда телевизор. Can you imagine?[47] В конце концов она не выдержала и вызвала врачей.
– Ого.
– Говорит, это из-за того, что он пережил в концлагере. Вроде бы он так и не смог прийти в себя. I don’t think so[48]. Я думаю, любой, кто безвылазно сидит дома, не ходит на работу, не видит людей и только пишет и пишет, обязательно свихнется.
Я нерешительно кивнул и вспомнил слова Офира о зияющей бездне страха, подстерегающей каждого творца. Я придавил ногой стопку листов, которую положил под стул, в надежде, что она сплющится и исчезнет.
– Так о чем ты хотел меня попросить? – поинтересовался отец, откладывая чеки в сторону и берясь за пачку квитанций.
«Неважно», – непременно ответил бы герой американского телесериала, создав тем самым горько-сладкую атмосферу упущенной возможности и растянув сюжет еще на одну серию, а может даже, еще на один сезон – если рейтинг позволит. Но я думал только о чемпионате.
– Я написал книгу, папа, – сказал я. Поднял рукопись с пола и положил на стол.
– И ты хочешь, чтобы я ее напечатал? – спросил отец, не отрывая глаз от квитанций.
– Да… Если это не слишком сложно.
– Это не слишком сложно, – отозвался отец. Подозрительно деловым тоном.
– Я говорил с крупными издателями в Тель-Авиве, но они работают ужасно медленно, – пояснил я.
– А у тебя что, горит?
– Я должен опубликовать самое позднее через полтора месяца. Во что бы то ни стало.