– Позвольте представить вам мою будущую жену, – гордо произнес Амихай, кивая на тощую девчонку, которая вошла в комнату. Мы по очереди с ней поздоровались. Она вяло и словно из-под палки обменялась с нами рукопожатием. Смотрела она хмуро, словно мы уже успели чем-то ей досадить. В чертах ее лица не было ничего уродливого, хотя оно поражало крайней бледностью и обилием веснушек. Картину довершали сухие, жесткие на вид волосы, сутулая спина и линялые старушечьи брюки с высокой талией. В общем, серая мышка.
Ничего, подумали мы, она наверняка яркий и интересный человек. Но на любую нашу реплику она реагировала невнятным бормотанием. На нее не произвели ни малейшего впечатления ни искрометный юмор Офира, ни обаяние Черчилля. Посреди нашего разговора она вообще ушла в туалет и долго оттуда не выходила. Очень долго.
– Ну, правда же потрясающая девушка? – спросил Амихай, когда она с нами простилась (ей срочно понадобилось домой).
Черчилль промолчал. Он всегда говорил, что ложь во спасение все равно остается ложью. Я посмотрел на Офира. Тот открыл было рот, но я испугался, что он не удержится от искушения и выдаст одну из своих шуточек. Что-нибудь вроде: «Ну да, потрясающая. Меня до сих пор трясет».
Поэтому я поспешил его опередить:
– Да, брат. Твоя Илана – это что-то. Ты нас не обманул. Выдающаяся девушка.
А про себя подумал, что надо дать ей время. Не исключено, что неподготовленного человека наш специфический юмор, только нам понятные намеки и прочие наши приколы способны слегка испугать.
Пока не появилась Мария, Илана держалась от нас на дистанции. На протяжении многих лет, как только мы приходили и занимали гостиную, она удалялась в кабинет, или возилась с близнецами, или беседовала по телефону со своими студентками, а если и заглядывала в гостиную, то только для того, чтобы поставить на стол блюдо с буреками или сделать пару снимков – причем с каким-то холодным интересом, как будто мы были подопытными кроликами.
Но Амихай не уставал ею восхищаться. Громко, чтобы она слышала, без конца хвастался перед нами ее научными успехами: «Илана получила исследовательский грант на три года! Студенты поставили ей высший в истории факультета балл в преподавательском рейтинге! Ее собираются взять в штат!»
Время от времени он заглядывал к ней в кабинет – не нужно ли ее чем-нибудь «порадовать»? Если она вдруг появлялась в гостиной, не упускал случая приобнять ее, погладить или сказать комплимент.
Но печальная Илана никогда при нас к нему не прикасалась. Можно даже сказать, что при нас она демонстрировала по отношению к нему подчеркнутое равнодушие.