Но почему-то пронесло.
– Эй! Есть кто там? Быстро сюда!
В следующую секунду воевода рухнул на пол как подкошенный. Вернее, почему – как? Брошенный Кузьмой топор попал ему прямо промеж глаз. Ладно хоть обухом. Но и того хватило. Сологуб, даром что воин тертый и опытный, даже моргнуть не успел.
– Ты что творишь, ирод?! – воскликнул Варсонофий. Выражение его лица мигом больше не было ни благостным, ни смиренным. – Он же вас отпустить собирался! Людей кликнуть хотел, чтобы проводили вас… Ярина как по команде ринулась к распростертому на полу телу, упала на колени, принялась лихорадочно ощупывать голову. Руки ее при этом моментально извозились в крови. Красная лужица на половицах растекалась зловеще и неумолимо. Собака, жалобно поскуливая, задом попятилась под кровать.
– Что орешь? – рыкнул в ответ одноглазый. – Дите разбудишь. Конечно, отпустить он нас хотел. Как же! Видно ж, что вопить собрался, чтобы нас тут порубали всех. Знаю я вашу боярскую милость. Насмотрелся.
– Вы зачем с собой этого дурака притащили? – на сей раз владыка гневно и требовательно воззрился на Ярину, которая продолжала лихорадочно суетиться над головой Сологуба.
– Жив, – облегченно выдохнула она. – Обухом, должно, пристукнуло. Нос набок, вот крови и натекло. Повернула голову, чтобы она на пол стекала, а не в глотку ему – захлебнется…
С видимым облегчением перекрестился и епископ. Поплямкал губами, видимо, читая молитву, воздел очи к потолку.
– Слава богу, Господь милостив, – выдохнул он в конце своей беззвучной тирады. С неприязнью глянул на Дениса, с плохо скрываемым и слабо сочетающимся с родом деятельности презрением – на безухого. А обратился опять к Ярине. Видимо, рассудив, что в их разношерстном микровоинстве роль руководителя явно должна была выполнять именно она: – Там, за ковром, схована дверца. Ступайте, нехристи, туда. Пойдете опять по палатам – повяжут и порубят. С княжной вместе. Ничего не докажешь. Слышите, топают? Близко уже! Давай, быстрее! Куда доставить малолетку, знаете?
Так вышло, что этот вопрос Варсонофий задал Денису. Ярина первой метнулась в указанном направлении, отогнула край ковра, пропустила в проем Кузьму, нырнула в темноту хода сама. Даже собака, с прокрутами процокав по доскам пола когтями, очень находчиво шмыгнула следом. Гость из другого мира, как всегда, замешкался и остался в хвосте процессии.
– Нашли карту у одного из людей Глинского, – ответил он, уже переступая порог тайного хода.
– Добро. Там, через два поворота, мой холоп стоит. Скажете, по моему слову деете. Только чтоб тихо! Знать никому нельзя! Не хватало мне еще из-за вас на плаху как предателю взойти. Человек проводит к калитке на заднем дворе. Дальше – сами. Я стражу в другую сторону направлю. Вот, держи, отдашь моему человеку. Чтобы не сомневался.