Этот стук я принимала за пульс, отдающийся в ушах, пока не выбралась из постели. Ритмичный звук стал громче. Он доносился с лестничной площадки. Голова у меня онемела. Хотелось одного — снова залезть под одеяло и заглушить удары, но они уже были у меня внутри. Промежутки тишины между ними становились длиннее. Каждый раз. как мне казалось, что все закончилось, раздавался новый.
Я открыла дверь спальни и на цыпочках вышла на площадку. Мама мешком лежала у подножия лестницы, волосы рассыпались по нижней ступеньке. Она подняла голову: взгляд не выражал ничего, кроме покорности ритму того, что она делала, сжатые зубы напоминали сломанные надгробия, щербатые и желтые, тонущие в болоте крови. Она опустила глаза, чтобы убедиться, что зубы находятся вровень с краем второй ступеньки. Развалины рта изготовились к удару, и она обрушила его со всей силы.
Я успела сбежать по лестнице, чтобы не дать ей сделать это еще раз. Обхватив руками мамину голову, я подняла ее за подбородок. Вывороченные губы, воспаленные, испещренные синими венами, кровили, словно сырая рыба, один передний зуб откололся, другой выпал, оставив алую дыру в десне. Из-под голых век струились слезы. Ресниц и бровей не осталось, вырывать было нечего, но она принялась выдирать пряди волос.
Я силой опустила ее руку и погладила ладонь. На ее макушке зияла лысина, мягкая и беззащитная, как младенческий родничок. На меня уставились крошечные дырочки в коже. Что делать?
От потной вони перехватывало горло. Я оторвала ее от пола и потащила вверх по лестнице. Попыталась взвалить ее на спину, но она не держалась за мою шею. Я то и дело теряла равновесие. Она сползла вниз по стене, я пыталась ее поднять, но мне не хватило сил. Она все время падала.
В конце концов мы добрались до ванной. Я усадила ее на пол, прислонив к стенке ванны. Ее голова упала на грудь и болталась из стороны в сторону. Я стянула с мамы штаны. Промежность была покрыта кровавой коркой, с лобковых волос свисали сгустки засохшей менструальной крови, она спеклась и отшелушивалась кусками. Я стала состригать волосы маникюрными ножницами и собирать их, чтобы выбросить в мусор. Мама раз за разом выплевывала салфетку, которую я совала ей в рот, чтобы остановить кровотечение. Из носа у нее тоже пошла кровь. Едва я дотронулась до него, она вздрогнула.
Когда приехала скорая, вежливые мужчины стали задавать вопросы. Я им сказала, что она упала с лестницы. Мне было плевать, что они мне не верят и обращаются напрямую к матери, как будто ей не все равно, что с ней происходит.