.
Игнатьев старался направить деятельность консульской комиссии в сторону объективного расследования бедственного положения населения. Он утверждал, что австрийские консулы тенденциозно оценивают причины восстания. Российский посол в Вене Новиков на основании австрийских консульских донесений сообщал, например, в МИД, что восстание использует в своих целях сербская Омладина[473], которую он необоснованно характеризовал как «радикальную, социалистическую и атеистическую организацию». Новиков утверждал, что Россия должна «противостоять проискам социалистического и революционного духа в Европе» и для этого «принести в жертву некоторые проявления национальных симпатий к нашим единоверцам в Турции». К этой фразе на полях донесения Новикова Александр II пометил: «Да, когда они, как в настоящее время, прибегают к помощи революционных элементов»[474]. Позиция Новикова отражала стремление канцлера Австро-Венгрии Андраши заставить Россию действовать в рамках Союза трех императоров.
Игнатьев пытался нейтрализовать влияние Андраши и заменить венский «центр соглашения» конференцией послов европейских держав. Во второй половине августа 1875 г. на правах дуайена дипломатического корпуса он собрал в Константинополе совещание послов держав – гарантов Парижского мира и добился решения действовать сообща в разворачивавшемся конфликте. Но его инициатива встретила противодействие со стороны Бисмарка и Андраши, а затем и российского МИД[475]. Тогда Игнатьев предложил консульской комиссии составить общий документ с требованием к Порте прекратить репрессии в восставших областях и провести там реформы, но опять не имел успеха.
Одновременно Игнатьев продолжал переговоры с султаном и настоятельно советовал ему предоставить льготы и начала самоуправления населению Боснии и Герцеговины. Посол понимал, что расширение восстания невыгодно России. Он писал родителям: «Для пользы славян надо замять герцеговинское восстание, продолжить существование Турецкой империи и предупредить осложнения, пагубные для нас и славян»[476]. Таким образом, Игнатьев не был сторонником расширения восстания и антиосманской борьбы в этот период, как традиционно трактуется в литературе.
В конце сентября 1875 г. Абдул-Азис по настоянию Игнатьева издал два указа о реформах в Боснии и Герцеговине, султанским ираде (указом) от 20 сентября население освобождалось от уплаты недоимок, накопившихся с 1872–1873 гг., а также от 2,5 %-ной прибавки к десятине. В дальнейшем десятина должна была превратиться в поземельный налог, депутатам от провинций ежегодно было разрешено приезжать в столицу для представления нужд населения. В ираде содержалось также обещание провести реформу полиции с целью ликвидации произвола и включать туда христиан в равном числе с турками