Самое трудное ожидало Игнатьева в Лондоне. Англичане ставили условием подписания протокола демобилизацию русской и турецкой армий. Несмотря на просьбу Солсбери не посещать Лондон, Игнатьев все же решил туда поехать. Большую роль в принятии этого решения сыграла леди Солсбери, которая еще в Константинополе подружилась с Е. Л. Игнатьевой и сочувствовала ее взглядам. Чета Солсбери пригласила Игнатьевых (посол ехал с женой) в свое поместье Гатфилд. Таким образом, визит Игнатьева в Англию имел как бы неофициальный характер. Тем не менее он пару дней пробыл и в Лондоне, где встречался с королевой Викторией, премьером Дизраэли, министром иностранных дел Дерби, а также с представителями либеральной оппозиции. Многие деятели приезжали для свидания с Игнатьевым в Гатфилд: всех привлекала личность «всесильного москов-паши», демонизированная английской прессой.
Игнатьеву удалось выяснить взгляды консервативных верхов Англии на войну. Ему было прямо заявлено, хотя и в частном разговоре, что если русская армия приблизится к Константинополю, Англия займет острова в Эгейском море. Негласным образом он также узнал, что Лондон намеревался ввести флот в Дарданеллы[531]. В результате бесед Игнатьев сделал вывод, что >2/>3 английского общества сочувствуют туркам. В разговорах с Солсбери посол затронул и среднеазиатские проблемы. Английский министр согласился с установлением в будущем границы между российскими и английскими владениями по Гиндукшу, но возражал против возможного присоединения к России Кашгара и Мерва.
Еще до приезда Игнатьева российский посол в Лондоне П. А. Шувалов согласовал с Дерби текст протокола таким образом, что из него были изъяты даже намеки на гарантии реформ, поставив Горчакова и Игнатьева перед фактом. Шувалову удалось добиться от Горчакова согласия на измененный текст протокола. Попытки Игнатьева убедить Дерби снять вопрос о демобилизации армий не имели успеха.
Из Лондона Игнатьев через Париж проехал в Вену, где Андраши повторил ему английское требование о демобилизации армий. В Вене был одобрен уже скорректированный в Лондоне текст протокола. Окончательный текст протокола был подписан в Лондоне 19 (31) марта 1877 г. Дерби, Шуваловым и послами Германии, Франции, Австро-Венгрии и Италии в британской столице. Протокол заявлял о желательности введения реформ в христианских провинциях Турции, рекомендованных конференцией. Это абстрактное пожелание не подкреплялось никакими гарантиями. В случае отказа Порты принять рекомендацию державы оставляли за собой право «совместно рассудить о тех мерах, которые они признают наиболее действительными для обеспечения благосостояния христианского населения и выгод всеобщего мира»