. Во всеподданнейшей записке императору он указывал, что о положении в христианских провинциях Османской империи общество узнает главным образом из французских и немецких газет, не всегда объективно освещающих события. «День» же является наиболее подходящей газетой, где можно помещать правдивые сообщения неофициального характера, что «будет полезно и русской общественности, и славянам за границей»
[202]. 30 ноября 1861 г. Игнатьев писал Аксакову: «С особенным удовольствием уведомляя вас, милостивый государь, о сей монаршей воле, считаю долгом присовокупить, что Азиатский департамент вполне предоставляет усмотрению вашему придавать сообщениям, которые вам будут доставлять, ту форму и вид, которые вы найдете наиболее соответствующими цели и направлению вашего издания»
[203]. В дальнейшем Аксаков не раз обращался к Игнатьеву с просьбой о публикации в «Дне» не пропущенных цензурой статей, о направлении ему иностранных газет без сделанных цензурой вырезок и др. Дружеские отношения с Аксаковым Игнатьев сохранил до самой смерти публициста в 1886 г. Он воспринял от него и ряд славянофильских идей, в том числе и идею Земского собора как представительного совещательного органа. Игнатьев разделял такие идеи славянофилов, как избранность славянских народов, освобождение и объединение которых вокруг России является ее исторической миссией. Это предопределило его особое отношение к славянам и наложило отпечаток на его дипломатическую и общественную деятельность.
В целом публикация статей и корреспонденций, основанных на консульских донесениях, в «Дне» положила начало систематическому ознакомлению российской общественности с положением славянских земель, способствовала усилению движения сочувствия и помощи славянам в России, популяризации деятелей национально-освободительного движения славян. В архиве Игнатьева сохранилось любопытное письмо к нему представительницы аристократического бомонда, известной славянофилки графини А. Д. Блудовой с просьбой похлопотать о предоставлении российского подданства и устроить на работу Г. Раковского, болгарского революционера[204]. Вряд ли Игнатьев мог выполнить эту просьбу, но этот факт говорит о том, что в самых высших кругах были лица, активно содействующие деятелям славянского освобождения.
Не меньшее внимание, чем Балканам, Игнатьев уделял среднеазиатским делам. Он стремился реализовать выдвинутый им еще в 1859 г. план дальнейшего наступления в Средней Азии. Это было необходимо, по его мнению, для сдерживания английской экспансии в Азии. Условием реализации своей программы Игнатьев считал укрепление добрососедских отношений с Персией и стабилизацию положения в Средней Азии, раздираемой междоусобными войнами. При назначении в 1863 г. Н. К. Гирса посланником в Тегеран Игнатьев рекомендовал ему чаще посещать шаха, не вмешиваться во внутренние дела и интриги, приглашать персидских сановников на обеды и вечера в российскую миссию, теснее сближаться с влиятельными личностями и, что самое любопытное, не заниматься претензиями российских подданных к персидским властям и торговцам, дабы избежать ненужных скандалов