– Вась, это ты? – истерично хохотала Татьяна.
– Василий, ты с нами? – не отставала и я. – Мы можем тебе доверять? В смысле, у нас все равно нет выбора!
– Вот-вот, с этого и надо было начинать, – Таня переключилась на меня. – Откуда нам вообще знать, что он не будет работать на два фронта?
– Потому что без него нашего фронта вообще не существует! – озлобилась на нее я.
Прекращая нашу перепалку, дощечка с круглым вырезом сдвинулась. Я от неожиданности оторвала от нее пальцы – то же сделала и Татьяна. Но предмет не остановился – полетел сначала по широкому кругу, выискивая нужные буквы.
Я зажала рот рукой – нервному смеху больше не место – и сосредоточилась на указываемых буквах. Начало пропустила, но и без того догадалась о значении первого слова, а озвучила понимание Таня – сдавленным голосом:
– Сами знаем, что идиотки… Да не заканчивай ты слово «безмозглые», не трать призрачную манну на очевидности. Вась, что делать-то теперь? После тех глупостей, что Люба успела натворить.
Указатель ненадолго замер, но потом задвигался снова. Фраза была длинной, и все это время мы не дышали, боясь пропустить хоть букву. Вася оказался вполне сообразительным – он нырял в середину доски, когда заканчивалось слово. И плевал на грамматику.
– Древнее зло, – повторила я, чтобы и Татьяна подтвердила, – которого не было в мире тысячу лет…
– Тысячу лет! – эхом повторила Татьяна, глядя уже на меня большущими глазами. – Представляешь зло тысячелетней выдержки? Это же кошмар!
– Кошмар… но в другом, – не согласилась я. – То есть человечество столько бед наворотило без этого самого зла? Сами справлялись? Так что же начнется, если к нашей милой эволюции еще и зла немножко добавить?
Мы синхронно снова уставились на доску, услышав шорох.
«Конец света, – медленно выводил Василий, – если я правильно понял. Не сейчас. Он осматривается и ищет сильных последователей. Но у него в кармане вечность, потому терпение может себе позволить».
– Апокалипсис? – скривилась я. – Какой банальный сценарий – в каждом втором сериале такой же. Но ты, Вася, зачем ему служишь, если знаешь о плане? Или служил? – последнее прозвучало с надеждой.
Следующая фраза была самой длинной и самой важной.
«Потому что пока я служу ему, я не лечу дальше. Раз существует древнее зло, то вполне может существовать и ад. А мне туда не хочется. Если мы остановим конец света, то это мне зачтется. Не такой уж гнидой я был, чтобы спасение мира грехи не перекрыло. Если же конец света случится, то рядом с таким хозяином останусь и я. Все лучше, чем альтернатива. Потому вы правы, дамы, я буду работать на два фронта. И что-то выиграю в любом случае».