Маркиза де Монтеспан, разумеется, была в ярости и проклинала свою роковую оплошность со скромной вдовой Скаррон; жестокие ссоры с новоявленной соперницей следовали одна за другой, причем маркиза де Ментенон неизменно держалась достойно и спокойно. Никакие попытки опорочить госпожу де Ментенон в глазах короля или обезвредить ее, выдав замуж за какого-нибудь разорившегося герцога, успеха не имели. Но не имели успеха и попытки короля изменить характер своих добродетельных отношений с воспитательницей своих детей. Она не поддавалась соблазну стать очередной фавориткой Людовика. Не для того она увещевала его освободиться от пагубного греха прелюбодеяния, чтобы самой тут же вступить с ним в преступную связь. В 1683 году умерла королева Мария-Терезия. Людовик искренне оплакивал ее смерть и говорил, что это первое огорчение, которое она ему причинила. А уже в следующем году совершилось событие невероятное, но едва ли не всеми историками подтверждаемое: Людовик XIV женился на госпоже де Ментенон. Конечно, официально брак этот не был объявлен. Он держался в тайне – но, кажется, не было в Европе человека, в эту тайну не посвященного. В Париже передавались из уст в уста песенки и стишки на этот счет:
Испугался ада он,
Да и подарил мне трон!
[94]Влияние некоронованной королевы было несравнимо больше, чем покойной Марии-Терезии, законной супруги короля, и куда прочнее, чем власть над королем любой из его очаровательных подруг. А маркиза де Монтеспан получила в конце концов приказ оставить Версаль навсегда. Никто не хотел брать на себя эту неблагодарную миссию – сообщить несчастной маркизе волю короля. Взялся за нее собственный сын маркизы, герцог Мэнский, дороживший добрым отношением госпожи де Ментенон больше, чем любовью своей опальной матери. (Правда, госпожа де Ментенон искренне и горячо была привязана к старшему из своих воспитанников, с детства отличавшемуся хрупким здоровьем; на него было положено немало ее сил и забот). Отныне без ведома и согласия госпожи де Ментенон ничего не происходило в королевской семье, при дворе, во всей Франции. Ее безраздельное и ничем не тревожимое, необъяснимее для современников владычество над Людовиком длилось более тридцати лет, до самой его смерти. Но самым дорогим для нее делом стало учреждение пансиона Сен-Сир – прообраза институтов благородных девиц. Маркизу, может быть, в память о собственном тяжелом отрочестве, всегда удручала мысль о бедственном положении детей обнищавших дворян, вынужденных влачить самое жалкое и недостойное их рождения существование. Она вообще с огорчением взирала на то, как хирела старая аристократия, все больше вытесняемая даже при дворе выходцами из буржуазных семей. Любопытно, что такие радетели аристократии, как госпожа де Ментенон или герцог де Сен-Симон, сами к родовой знати не принадлежали (а маркиза даже оскорбляла чувства аристократов собственной близостью к трону и пособничеством возвышению своих былых воспитанников-«бастардов» в ущерб принцам крови). Как бы то ни было, пансион для девиц был задуман и создан с большим размахом. Для него в селении Сен-Сир, совсем рядом с Версалем, было отведено специальное здание скромной, но удобной архитектуры. В нем могли одновременно размещаться несколько сот воспитанниц, собранных со всей страны. Они могли оставаться там до двадцатилетнего возраста. В деньгах, поступавших частью из казны, частью из церковных средств, заведение не нуждалось.