– Линия старушек с «Сокола» у тебя запущена, – сказал Жунев. – Вообще не изучаете их окруже-ние!
– Видишь, если этот эпизод как последний явно уже для отвода глаз…
– Да это только в твоей версии, Покровский, – сказал Гога Пирамидин.
– Представь, что смысл был в покушении на «Соколе», и оно неудачное, – сказал Жунев.
Покровский вздохнул.
Глупо главное убийство совершать в третью очередь. Вдруг что изменится, а ты двоих зря уложил. Ладно, Чебурашка старушек не считает, но ведь логично скорее решить основной вопрос…
Ладно, Покровский действительно обещал Жуневу не бросать другие линии. Досье на дочку старушки номер пять Настя Кох подготовила, Покровский с ним ознакомился. Такое досье, что подозревать дочку глупо. Договорились, что Покровский все же ей позвонит, да хоть сегодня попробует, хотя и уверен, что это пустая трата времени.
Фридман поехал по алиби Фарятьева.
У Кривокапы готов анализ про «Новый мир». Первую цифру, номер дома, не восстановить, там просто слой бумаги соскоблен.
– Вот так с усилием провели по мокрому месту, тряпкой, например. Просушить, возможно, хотели, – сказал Кривокапа.
А вторая цифра 55, и это номер квартиры, потому что перед 55 Кривокапа увидел краткую черточку.
Номер квартиры. В неизвестном доме, на неизвестной улице… И в Москве ли.
Маленький асфальт – тоже готова экспертиза. Тут ничего интересного… ниточек нет. Большой пока не готов.
Ладно.
В столовой Настя Кох ест «мясную котлету» серого цвета. Сегодня ходила в писательский дом. И к Леониду Семеновичу, который подтвердил, что во время убийства вносил с Марией Александровной правку в машинопись романа о перевооружении сталелитейной промышленности. И к одному писателю-пээндешнику этажом ниже.
Поэт с бородой. Пишет о грибах.
– Только о грибах? – заинтересовался Покровский.
– Да, поэмы о грибах, о каждом отдельно. О белых написал, о ядерных, о соленых рыжиках… Круглый год ходит в босоножках на босу ногу.
– Они на то и босоножки, – заметил Покровский.
– Да. Вот только он круглый год…
В любом случае имеет алиби: в дни убийств Ширшиковой и Кроевской был в составе писательской делегации в Уфе.
– К циркачам теперь пойду, – сказала Настя Кох. – У них дом напротив писателей. И там целых два на учете, в том числе дрессировщик коров.
Надо же, коров уже тоже в цирк втянули… Покровский не знал.
Кравцов несется по коридору. Что-то интересное? Еще какое!
Кравцов заново опрашивал свидетелей гибели Ярковой от кирпича, показывал им фото Бадаева. И один из свидетелей, мастер по начинке с фабрики «Большевик» Большаков, уверенно показал, что видел Бадаева в толпе зевак на месте происшествия.