С тем, что Фарятьев похож именно на соплю, Покровский, который только что закончил с Фарятьевым беседу и сейчас докладывал о ней Жуневу, был не то что прямо на все сто согласен, но и тут возражать не стал.
– И что, какие выводы у тебя? Не врал он на этот раз?
– Проверим, – сказал Покровский.
В том, что при беседе в квартире Ярковой брехал как сивый мерин, Фарятьев сознался сразу и очень нахально. Дескать, куда мне было при бабе деваться-то. Мария-то Александровна-то думала, что Фарятьев уезжал в командировку. А он проводил время с другой гражданкой.
– Тяжелое, трагическое прощание, – описывал Фарятьев свое путешествие на личном автомобиле «Запорожец» с двадцатилетней Екатериной Емелиной. – Чистая душа, не побоялась отдать цветение молодости навстречу любви. Неподдельно интересовалась природой, искусством, училась водить автомобиль. Спросила, отчего мы начинаем движение по Золотому кольцу против часовой стрелки. Чуяла неладное, не зная, какое драматическое признание предстоит ей выслушать по ходу пути. Силы судьбы разверзли пред нами озеро расставаний…
– Ты, значит, сам ее бросил, а теперь на судьбу валишь? Уж не гусак ли ты? – спросил бы Покровский, подстраиваясь под высокий штиль Фарятьева, который разговаривал слишком уж вычурно. На самом деле про гусака не прозвучало.
– Разве она цветок или письмо, что вы понимаете! Самому взыскательному моралисту не в чем меня упрекнуть. Я отказываюсь от ее молодости, от ее свежести. Катя… Эх! Голубые бездонные очи! Я не смогу за ней надлежаще ухаживать. Я не хочу мешать ей встретить достойного друга, обеспеченного жильем, более солидным личным автотранспортом…
– А сам, значит, к Ярковой, у которой все в порядке с жильем?
– А будущее потенциальных детей? – ответил вопросом на вопрос Фарятьев. – Я должен был позаботиться о будущем детей!
Сердце его долго разрывалось между юной Екатериной и Марией Александровной Ярковой, но после гибели Ярковой-старшей от кирпича Фарятьев сделал свой выбор. Теперь Мария Александровна, у которой помимо квартиры есть еще и небольшая зимняя дачка, будет ему благодарна по гроб своих дней.
– Ведь ей перевалило за бальзаковский возраст. Одно мое решение сделало ее счастливой! И в дальнейшем ее ждет много хорошего, благо потребности у нее нечрезмерны, характер покладистый…
– Даже внешне на соплю похож, – сказал еще раз Жунев.
К нему забегал, оказывается, Семшов-Сенцов, принес материалы, наработанные по Рае Абаулиной. Ну-ка…
Сначала алиби. По документам с алиби довольно неплохо все у Раи Абаулиной. В момент убийства Ширшиковой она заканчивала вечернюю смену, в момент убийства Кроевской, как уже и Кравцов выяснил, обслуживала банкет.