Хотя это несправедливо по отношению к жизни.
Справедливого, кстати, вообще немного. Почти все просто случайно.
В метро в какой-то момент стало много людей с зонтами, с мокрыми волосами – дождь наверху. На эскалаторе на «Проспекте Маркса» проехали сверху вниз через равные промежутки три почти одинаковые полные женщины, на шее каждой из которых висела связками колбаса.
Вышел из метро, перешел к «Националю», побрел вверх по нарядной улице Горького. Не дождь, дождичек. У «Интуриста» автобус сцеживает интуристов, французская речь, люди пожилые, а старичок в фиолетовых шортах, другой в попугайской рубахе и белой ковбойской шляпе, бабушка в короткой юбке и полосатых салатово-зеленых чулках. Не моложе Ширшиковой Нины Ивановны, а представить такое на Нине Ивановне – заботливый племянник Панасенко, несмотря на искреннюю любовь к тетушке, мгновенно и собственноручно ее бы колесовал. Разговаривают французы громче, чем принято в Москве, прохожие их боязливо обходят. Французы, похоже, что-то про Царь-пушку шутят… Ну-ну. А вот в длинной узкой суконной юбке, в закрытом голубом джемпере с белой полосой, с короткой киношной стрижкой курит у входа в «Интурист» длинную нездешнюю сигарету Джейн, по паспорту Евгения Сорина, служащая при «Интуристе» проституткой уроженка Томска, похожая скорее на итальянскую актрису, чем на представительницу своей непростой профессии. Увидела Покровского, бросила в урну сигарету, подбежала:
– Ты тут случайно? Я сегодня тебя вспоминала непонятно почему.
– Иду и думаю, вдруг Джейн увижу у входа, – Покровский приврал, сегодня он так не думал, но обычно, проходя мимо «Интуриста», искал глазами ладную фигурку Джейн. Так что особо и не приврал.
– Так давай зайдем!
Джейн схватила Покровского за локоть, потащила мимо швейцара, в дальний угол, в бархатный бар, названный так в честь бархатных темно-красных портьер, бархатных бордовых диванов, утопленных в отгороженном от холла параллелепипеде полумрака.
– Товарищ майор! – воскликнул бармен Жора, бледнолицый, светловолосый, с прозрачными глазами молодой человек, всегда носивший что-нибудь ярко-голубое, сегодня это был галстук. – Давненько!
– Капитан, – сказал Покровский.
– До сих пор! – удивился Жора, с легким сочувствием и легкой же, как бы товарищеской, издевкой.
– Угощаем капитана коктейлем, – сказала Джейн.
– Уно моменто! – сказал Жора. – С коньяком и водкой на основе виски?
– Сделай два, – велела Джейн.
Сама Джейн не пила алкоголя.
– Да я ненадолго, – сказал Покровский.
– Поэтому не три, – пояснила Джейн.
– Ты ведь, наверное…