Любой конец предложения прозвучал бы грубо – «работаешь», «занята»…
– Антракт, – сказала Джейн. – Он там перышки в номере чистит, семье звонит. Жора, мне кофе.
Джейн, хотя Покровский не спрашивал, рассказала об удачном клиенте. Богатый итальянец с греческой фамилией, на две недели приехал по торговым делам, в первый же день познакомились, и вот, восьмой день уже, так сказать, вместе.
– Надоедливый, правда. Может три раза, не вынимая, – сказала Джейн. – Шестьдесят мужику.
Она всегда говорила с Покровским так откровенно, такая у них была игра. Они столкнулись на одном деле, и обстоятельства так затейливо переплелись, что Джейн и Покровский серьезно помогли друг другу, с тех пор дружили. Из магнитофона за стойкой лилась фортепьянная импровизация, ноты прыгали друг через друга, как в чехарде, вот одна нота застряла, на нее налетели другие, сбились с ритма, слепились, но пианист ловко протолкнул мелодию мощным аккордом, музыка поскакала дальше. Жора выставил на стойку два стакана, Джейн поднялась с низкого дивана, сделала пару шагов, протянула стаканы Покровскому. Узкая юбка задает походку, бедра качнулись влево, вправо, тонкая щиколотка в коричневом капроне… Джейн знала тайну о ранении Покровского, а таких людей было совсем немного. Коктейль густой, терпкий, пахнуло одновременно морем и травами: наверное, бармен добавляет туда напиток «Байкал». В десяти метрах освещенный холл, французы у лифта машут руками, галдят, а тут приглушенный свет, бархатный диван, Джейн вытянула ноги, коричневые строгие туфли, издалека похожи на «скороход» для пожилых учительниц, а вблизи видно, какие изящные и дорогие. Сбросила их. Покровский прикрыл глаза, отхлебнул.
В «Интуристе» были и другие бары, посветлее, с музыкой попроще, с другими девушками или без девушек. Этот был рассчитан на тех, кто не побоится подойти к Джейн, похожей на богатую аристократку, как мог Покровский их себе представлять: строгая одежда, минимум косметики, матовая кожа. Покровский попадал сюда один, быть может, раз в три месяца, и проваливался в щель между времен и пространств, как бы немножко не существовал. И реальность эта, неофициально допускаемая властями в полукилометре от Кремля, ибо важно нам угодить иностранцу, тоже не совсем существовала, и коктейли, наверное, через кассу не пробиты.
– У тебя есть пистолет, капитан? – спросил Жора издалека, сквозь музыку – белая салфетка, бармен, как ему полагается, всегда протирает бокалы.
– Два, – сказал Покровский и для убедительности хлопнул себя по обоим бокам.
– Тогда я спокоен, – сказал Жора.