От Семшова-Сенцова информация, что Бадаев вышел на работу. В целом все как обычно, но видно, что еще больше нервничает, чем в конце недели. Логично.
Покровский спросил, не звонили ли Фридман или Настя Кох. Лена сказала, что нет, тут зазвонил телефон, это был Фридман. Лена протянула трубку Покровскому:
– Фридман. Говорит, не может вас застать в кабинете.
Фридман звонил от директора одной из почт, Покровский ему велел перенабрать в кабинет. Лена Гвоздилина сообщила, что привезли июньские заказы, можно приходить за ними с пятнадцати ноль-ноль. Шел по коридору мимо лестницы, показалось, что этажом выше смеется в коридоре Марина Мурашова.
Фридман позвонил, но тут же прервалось – помехи, что ли. Покровский ждал повторного звонка, нервничал. Стол Кравцова напротив завален не пойми чем, стакан из столовой, смятая сигаретная пачка, бумажка от беляша, половина рассыпавшегося УПК, баранка ручного эспандера, гора бумаг – надо надеяться, что нет среди них ничего такого, чему надлежит почивать в сейфе. Миниатюрный кипятильник для стакана, нарушающий правила пожарной безопасности. Покровский даже подошел к столу Кравцова, взял кипятильник, спрятал в шкаф.
У самого Покровского царил, так сказать, полупорядок, несколько (почти) ровных пачек с бумагами, между пачками (примерно) равное расстояние (хотя бы десять минут после того, как выровняешь), стакан для ручек и карандашей. Кроме того, Покровский использовал для своих документов, когда их надо было убрать в папки, не те шершавые, цвета мышиного помета, отвратные и взгляду, и ощупи, что можно было взять у Лены Гвоздилиной, а выпрошенные у Ивана Сергеевича глянцевитые, красные, куда более приятные во всех отношениях.
Звонок наконец! Настя Кох на проводе – по очереди с Мишей, видимо, дозванивались.
Фридман и Настя Кох обработали с утра вдвоем четыре отделения связи, ближайших к Храму Живоначальной Троицы.
Церквей, конечно, в Москве немного, штук что-то около сорока на ходу, а при царях было восемьсот. Потому в Живоначальную, как и в остальные церкви, ходят с большой территории. Но надо двигаться последовательно. Четыре отделения – уже материал.
На четыре отделения пять пятьдесят пятых квартир выписывали в 1972 году «Новый мир», больше одной квартиры на отделение, вдвое выше, чем в среднем по Москве – район интеллигентный.
Итак, фамилии обитателей обновомиренных пятьдесят пятых. На квитанциях, пояснила Настя Кох, иногда только фамилия, иногда с инициалами.
Двое на Х: Харитонов и Хмарова.
Пушков А. С. Очень может быть, что Александр Сергеевич, Пушков-то.