Она вскинула ружье и выстрелила ему в грудь. Он зашатался, хватаясь рукой за сердце. Она снова спустила курок, послав пулю ему в голову. Он был прав: стреляла она метко. Он рухнул на землю и затих.
Она постояла над ним, наблюдая, как он умирает. Убедившись, что Робинсон скончался, Эвелин огляделась. На полях ни души, ружейные выстрелы никого не насторожили. Лишь один фазан с криком выпорхнул из зарослей, да где-то вдалеке тарахтел мотоцикл. Каких-то подозрительных звуков, означавших, что ее видели, она не услышала. Убийство было не тихое, как ее учили, но миссию свою она, наконец-то, выполнила.
Наклонившись, Эвелин стянула с полковника веллингтоны. Они должны стоять в прихожей, и если она не вернет эти резиновые сапоги на место, их хватятся. С его туфлями, что остались в ее доме, она разберется позже. Она выпростала руки Стивена из его куртки и стянула с него брюки, обнажив худые белые ноги, на которых почти не было волос. Потом тщательно проверила все карманы. Чем меньше на нем одежды, тем лучше для диких зверей. Порывшись в своем кармане, она извлекла наточенный садовый нож и искромсала его свитер и рубашку. Под ними – серая нательная фуфайка и трусы с дырками на поясе, в которых виднелась старая резинка – наглядное свидетельство его обнищания. Он был жалкий обедневший сноб, но она ему не сочувствовала. Эвелин взяла его за лодыжки и, напрягая силы, поволокла. Она многие годы таскала сдохших овец, тюки сена и мешки с навозом, благодаря чему оставалась в хорошей физической форме, а Робинсон был мужчина нерослый, чуть выше нее, и тщедушный, хоть она по воскресеньям и потчевала его сытными обедами. Дюйм за дюймом она медленно тащила его фут за футом в самую чащу мелколесья, затем забросала тело листвой. Его почти не было заметно.
4 февраля 1986 г.
Заметая следы
Эвелин повесила подстреленного фазана в холодной прихожей, поставила на место охотничьи сапоги, которые давала Робинсону. Она была практически уверена, что в каждый свой приезд в Кингсли он говорил, что по пути сюда никого не видел. По природе он был наблюдательный, имел глубоко укоренившиеся повадки человека, привыкшего следить за другими и к тому, что за ним тоже следят. А вдруг кто-то из соседей видел его в один из его визитов? А вдруг кто-то по воскресеньям ездил на одной с ним электричке с вокзала Ватерлоо и часто возвращался в Лондон примерно в то же время?
Эвелин положила себе тарелку мясной запеканки с клецками. Как хорошо, что после столь нервного, напряженного утра ее дома ждал горячий, сытный обед. Она села за кухонный стол и стала есть, одновременно анализируя обстоятельства происшедшего, насколько она их помнила.