– Понимаю. Что вы преследовали, нет – пытали истощенных от голода бедолаг, чтобы выведать информацию об их связях с коммунистами. А те, кто владел военными секретами, знал о разработках нового оружия… ха!.. их не трогали, какие бы гнусности они ни совершили во время войны. Это я очень хорошо понимаю. Вы были не лучше гестаповцев, которые тоже не понесли наказания.
Робинсон криво улыбнулся, качая головой:
– Мне жаль вас. Вы пребываете в глубоком заблуждении. Вы никогда не видели дальше своего носа, верно? Наверное, насмотрелись голливудских фильмов, в которых негодяи получают по заслугам, а хорошим парням достаются красивые девушки. В нашей работе черное и белое не разграничено, как в кино. Многие так называемые плохие парни были нам полезны, а часть из них стали заложниками той системы и были вынуждены подчиняться приказам. В наших глазах они не зло. То было военное время. – Эвелин или, может быть, Ева? – фыркнул он. – Интересно, зачем вы взяли себе такое экзотическое имя? Чтобы придать романтики своим представлениям о работе в послевоенный период?
– Помолчите, – одернула его Эвелин. – Видела я, как вы работаете. Вы совершенно бессовестно рисковали жизнью Хью, будто она ничего не значила. Для вас он был просто пешкой на шахматной доске. Вы принесли его в жертву, ведя некую игру с немцами. Использовали Хью в своих махинациях, не заботясь о его существовании. Я видела ваши методы работы. Вам все это ужасно нравилось. Нравилось унижать, истязать, карать. И делали вы это не только ради того, чтобы добыть информацию. Власть над людьми дарила вам ощущение всемогущества. Вы наслаждались каждой гнусной минутой своей власти.
– Боже мой, до чего вы наивны! И тогда были, и теперь. Вы даже не сознаете, что сидите на мешке, набитом деньгами. Я мог бы помочь вам сколотить состояние. Вы бы горя не знали всю оставшуюся жизнь, если б воспользовались моей помощью.
– Деньги, земля, личное имущество – все это ерунда, – вскричала Эвелин. – Только человеческая жизнь имеет значение. Ее нужно уважать и защищать, нужно заботиться о живых. Вы убивали людей за их убеждения и вступали в сговор с теми, кто уничтожил сотни, тысячи других людей.
Робинсон рассмеялся, впервые по-настоящему, глумясь над ней и ее мировоззрением.
– Просто поверить не могу. Какая же дурь сидит у вас в голове. Потери были с обеих сторон, глупая женщина! Немцы тысячами убивали узников концлагерей; мы убили не меньше, сбрасывая бомбы на их города. И что с того? Война есть война. В конечном счете мы все убийцы.
– Но не хладнокровные убийцы, – сказала Эвелин. – Я мщу за тех, кого вы замучили, и за тех, кого замучили они. Наказываю всех тех, кто избежал наказания за военные преступления или отделался легким испугом.