Обещаю посетить. Схожу, чтобы доставить тебе удовольствие. Осторожно, радар.
Я взглянул на спидометр – сто тридцать. Сбросил до ста десяти, миновал маленькую темно-серую колонну с черно-желтыми полосками.
Надолго едешь?
Посмотрим.
Я заметил, что он повернулся к окну. Уставился на равнину за отбойником.
Мари надоело, что я все время уезжаю. Она говорит, что со мной что-то не так. Что это не нормально – постоянно вот так рваться свалить из дому. Я спросил, скучает ли она по мне, она ответила нет. Взглянула мне прямо в лицо и сказала правду – что скучает все меньше и меньше. Что ей грустно, но не из-за того, про что я думаю. Не из-за того, что я далеко. Не из-за того, что меня рядом нет. Грустно оттого, что она к этому привыкла. Грустно сознавать, что мои отлучки ей уже почти безразличны.
Он перевел дух, прежде чем продолжить. Я чувствовал, как нелегко ему это дается.
Ты уже немножко знаешь Мари. Ты видишь, она человек прямой. Она взглянула на меня, догадалась, что я не вполне ее понимаю, и сказала битым словом: когда ты уезжаешь, мне даже больше не грустно. Мне спокойно. Я свободно распоряжаюсь своим временем. Как только уложу Агустина, сразу снова сажусь за работу. В моем распоряжении целый вечер. Работа движется. Она никогда так не движется, когда ты здесь. По нескольку страниц за вечер. Я ныряю в книгу, которую перевожу, живу в ней, чувствую, что пропитываюсь ею. И я счастлива. Когда ты возвращаешься, всему этому конец. Я подгоняю себя: скорее, он вот-вот вернется. Раньше я ждала этого момента. Старалась добить последнюю страницу, чтобы быть с тобой. Сейчас я все время тороплюсь. Но по-другому – как раньше торопилась к приходу чужого человека, который собьет меня с мысли, нарушит мою сосредоточенность, оторвет меня от себя самой.
Он говорил это с усилием, почти не останавливаясь. Мы проехали Вентабрен – жалкую заправку, не больше трех машин за десять минут, только туалет и крохотная зона отдыха. Я не отвечал ему и старательно рулил, дожидаясь, пока он снова заговорит.
Она рассказывала мне, как проводит дни. Про спокойную жизнь без меня. Сказала, что вы часто видитесь. Что ты ей очень нравишься. Что вы проводите вместе все больше и больше времени.
Он усмехнулся слегка принужденно.
Клянусь, она мне так сказала. Что прекрасно без меня обходится, чтоб я ни минуты не думал, что она без меня не может.
Она просто хотела тебя поддеть.
Он покачал головой.
Она была грустная. Говорила грустным тоном. Она говорила: я не страдаю, когда ты уезжаешь. Она страдала оттого, что приходится это говорить. Меня не колышет, что ты уезжаешь, говорила она печально. Меня больше совсем не напрягает, что ты уезжаешь. Она чуть не рыдала, говоря это. А я? Что сегодня делаю я? Ровно назавтра после того, как вечером она мне это сказала? Я, как полный мудак, уезжаю. Вместо того чтобы побороться, я дезертирую. В очередной раз уезжаю. Ты в состоянии поверить, что я такой мудак? Я, мать твою, уезжаю. Опять уезжаю. Когда как дважды два ясно, что уезжать нельзя.