Аура взяла трубку раньше, чем раздался второй гудок.
– Где ты? – спросила она. – У тебя все хорошо?
– Конечно. Почему что-то должно быть не так?
Ее голос изменился, стал холодным, густым и тяжелым.
– Ты где? – повторила она.
– В Ла-Дораде. В гостях.
– У той, что оставила сообщение?
– Что?
– Сообщение на автоответчике?
Меня не удивила ее догадливость (мне не раз были продемонстрированы ее образцы с самого начала наших отношений). Я объяснил ситуацию, не вдаваясь в подробности: дочь Рикардо Лаверде, найденные документы, ее воспоминания, которые дают мне возможность многое понять. «Я хочу знать», – опять вспомнил я свою запись, но не произнес вслух. Пока я говорил, раздалось нечто, похожее на всхлипы, а затем Аура вдруг расплакалась.
– Ты сукин сын, – сказала она.
Она сказала это не так, как делают обычно, скороговоркой, более доходчиво и привычно, но произнесла четко, разделяя слова, не растеряв ни одного звука.
– Я глаз не сомкнула, Антонио. Я не бросилась искать тебя по больницам только потому, что мне не с кем оставить девочку. Не понимаю, я ничего не понимаю, – твердила Аура, всхлипывая, и ее манера плакать показалась мне жестокой, я никогда раньше не слышал, чтобы она так рыдала. Без сомнения, это сказалось напряжение, накопившееся за ночь.
– Кто эта женщина? – спросила она.
– Никто, – ответил я. – Во всяком случае, это не то, что ты думаешь.
– Ты не знаешь, о чем я думаю. Кто она?
– Дочь Рикардо Лаверде, – ответил я. – Того человека, которого…
Она фыркнула:
– Я знаю, кто это. Не оскорбляй меня, пожалуйста.
– Она хочет, чтобы я рассказал ей все, что я о нем знаю, а я хочу, чтобы она рассказала мне. Вот и все.
– Она хорошенькая? Я имею в виду, тебе понравилось?
– Аура, остановись.
– Но я просто не понимаю, – снова сказала Аура. – Не понимаю, почему ты не позвонил вчера, разве это было так трудно? Или вчера у тебя не было телефона? Ты разве не там ночевал?
– Да, – ответил я.
– Да – что? У тебя не было телефона, или ты ночевал не там?
– Ночевал. Но я не мог воспользоваться телефоном.
– И что теперь?
– Теперь ничего, – сказал я.
– И что же ты делал? Что вы делали?
– Мы разговаривали. Всю ночь. Я проснулся поздно, поэтому и звоню только сейчас.
– Ах, вот в чем дело.
– Да.
– Понятно, – сказала Аура и добавила: – Ты сукин сын, Антонио.
– Но она многое знает, – ответил я, – и может мне рассказать.
– Безответственный сукин сын, – сказала Аура. – Ты не можешь так поступать с нами. Я всю ночь не спала, я до смерти испугалась, я предполагала худшее. Какой же ты сукин сын. Я всю пятницу торчала дома с Летисией, ждала хоть какого-нибудь известия, не выходила, чтобы не пропустить твой звонок. Я всю ночь не сомкнула глаз, я до смерти испугалась. Ты не думал об этом? Тебе все равно? А что, если бы все было наоборот, а? Представляешь, я уезжаю с девочкой на целый день, а ты не знаешь, где я. И это ты, который живет, обделавшись от страха, контролирует каждый мой шаг, как будто я собираюсь наставить тебе рога. Ты же требуешь, чтобы я звонила тебе, как только я куда-нибудь доеду, чтобы убедиться, что у меня все в порядке. Ты хочешь, чтобы я звонила тебе каждый раз, когда я куда-нибудь ухожу, чтобы знать, во сколько я ушла. Зачем ты это делаешь, Антонио? Что происходит, чего ты хочешь добиться?