Давным-давно, казалось тысячу лет назад, когда ни о каком кризисе и в помине никто не слыхивал, он частенько хаживал за припасами в Королевскую пещеру. В отличие от высокомерного Велера, прежний управляющий охотно вёл дела не только с избранными законнорожденными, но и с любыми жителями Оплота. Глава ли влиятельного Дома или простодушный обыватель грязных трущоб — неважно, хваткий кладовщик обслуживал всех платёжеспособных по высшему разряду: бери, что хочешь, лишь бы денежка в карманах не залёживалась. Дом Жизнетворцев уверенно хозяйничал в Королевских садах, исправно обеспечивая необходимым пропитанием всех жителей подгорного царства. И хотя житница подземного города была закрыта для посторонних, нет-нет, да через открывавшиеся временами ворота Леху удавалось мельком взглянуть на впечатляющую панораму цветущего рая…
— Ах ты старый хитрец, Фомлин, ах ты хитрец… Вот откуда брались столь желанные «качественные поставки»! Кто бы мог только подумать… — пробормотал себе под нос изумлённый торговец.
— Лех, зацени! Помидорки-то почти что созрели! — парочка гномов за обе щеки уплетали грубо сорванные и явно недоспелые плоды. — Устроим пир на весь мир! Охо-хо!
— Аккуратней с растениями! — опомнившись, рявкнул на едоков рассудительный Лех. — Не топчите грядки, дебилы! Слышите?! И не трогайте, мать вашу, ничего своими загребущими лапами! За таким сокровищем нужен особый уход…
Толстяк повернулся к совсем приунывшему старосте:
— Фомлин, Фомлин. Сколь долго скрывал ты от всех сей чудеснейший сад?! Зачем? Для чего? Тебе бы ноги целовали, покажи ты только народу свой дворик!
Хозяин дома глухо прокашлялся, неохотно разлепив губы от спёкшейся крови:
— Ты ничего не знаешь, Лех. Ни обо мне, ни о нашем завистливом, жадном народе. Совсем ничего. У меня были причины держать всё в секрете. В том числе от гномов рангом повыше тебя или Дорки.
Лех с сомнением покачал головой:
— Что же мне с тобой делать, чёртов хитрюга? Что же мне теперь с тобой делать…
— Что-что, казнить нахрен предателя! — прервал размышления торговца бросивший от негодования возиться со своим драгоценным личиком Зерк.
На скорую руку заштопав многочисленные порезы грубыми косыми стежками, мстительный безумец походил сейчас на выходца с того света. Толстые чёрные нитки сильно стягивали кожу, резко контрастируя с болезненной бледностью лица, в одночасье утратившего всю свою молодость и привлекательность.
Выпячивая вперёд нижнюю губу, Зерк буквально выплёвывал слова, гадя жестокой речью окружающий мир:
— Чё тут думать-то, Лех? Нас что сюда, по-твоему, привет передать посылали?! Посмотри, сколько наших положили эти ублюдки, взгляни! Скольких ребят они ранили, покалечили, изуродовали. И ты после этого размышляешь над судьбой сраных гадин?! Переломать всем шеи, и дело с концом! А лучше отрубить гениталии, засунуть каждому в рот и вывесить тварей на всеобщее обозрение!