— Нам хотелось поговорить с вами, Алекс, накопились вопросы.
— У меня тоже есть к вам вопросы, — обозленно сказал Петров. — Почему я тут сижу? Если вам от меня что-то нужно, то разговаривать будем только после освобождения.
— Не стоит вам торговаться. У нас есть информация, что вы были нечестны с нами, — говорил один из трех. Другой распутывал проводки, третий стоял у стены, обнимая себя за плечи так, что рукава пиджака обтянули крепкие бицепсы. — Если эта информация подтвердится, ваше положение сильно ухудшится. Вам лучше не препятствовать расследованию и согласиться на допрос с помощью полиграфа.
— Я против. Не вижу за собой никакой вины, наоборот, я на вас потратил почти десять лет своей жизни, рисковал. И где я теперь? — он развел руками. — Что вы хотите мне приписать?
— Вы ведь не сразу прибыли в Штаты… Ехали через Франкфурт-на-Майне. И на какое-то время выпали из поля нашего зрения.
— По-моему, у меня ни тогда, ни сейчас нет никаких обязательств перед вами. Я вырвался из Советского Союза, отсидел, я хотел видеть мир, путешествовать, у меня были деньги на счету, я мог себе позволить.
— И все-таки мы хотели бы знать, где вы были конкретно, с кем встречались? — он указал Петрову на стул около полиграфа.
— Не собираюсь перед вами отчитываться! Я плохо себя чувствую. Мне нужен врач, — Александр по-настоящему побледнел.
Через минуту он и вовсе закатил глаза и начал оседать на пол. Его едва успели подхватить. Он то ли ловко изображал, то ли и в самом деле у него начался эпилептический припадок.
— Симулирует? — спросил старший, который пытался провести допрос. — Стив, вызови врача этому припадочному.
— У него не первый такой приступ, — пожал плечами Стив. — Я видел записи в его медицинской карте. Местный док предполагает, что у него есть какое-то психическое отклонение. Вербовали бог знает кого! Теперь разгребаем. А почему агент только сейчас рассказал эту историю про Петрова? Почему молчал до сих пор?
— Этот агент перебрался сейчас в Штаты. С ним стали работать плотно, дабы выжать все, что он утаил или о чем забыл ненароком. Так вот он припомнил, как попал в одну компанию с новоприбывшими из СССР эмигрантами во Франкфурте-на-Майне, и Петров, напившись, расслабившись, болтал, что с какой из разведок мира он только ни работал…
— Пьяная болтовня, — с сомнением предположил Стив.
— Угу, если учесть, что Петров исчезал из-под нашего наблюдения. Точнее, отрывался от слежки. Намеренно. Тогда он объяснил это тем, что опасался русских и принял нашу наружку за агентов КГБ. И тогда мы поверили. До тех пор пока не приехал агент из Франкфурта-на-Майне. Ведь кроме той пьяной болтовни было и еще кое-что… Мы сопоставили, кто в то время находился во Франкфурте-на-Майне из установленных нами разведчиков англичан, итальянцев и французов, когда они уходили из-под наблюдения. Тогда, в начале девяностых, наши возможности там были почти неограниченны. Ты же понимаешь. И обнаружили, что одновременно выпадали из нашего поля зрения Петров и разведчик из MI6.