— Не знаю, — пожал плечами Олег. — Почему бы и нет?
— Это было бы слишком просто. Кто хоть как-то интересовался работой спецслужб, знает, что своих агентов всегда отмажут.
— Вроде как почетные пенсионеры-шпионы? — догадливо покивал Олег.
— Ну неписаные правила такие у них, что ли, — согласился Майкл.
«Он держит меня за болвана, — весело подумал Ермилов. — Это мне на руку. Нам не впервой валять ваньку».
Моран подвел к тому, что его соотечественники из спецслужб в чем-то подозревают Петрова.
— Меня раздирает любопытство, в чем конкретно, и вообще, виноват ли бывший старлей? — Он наблюдал, как Ермилов складывает салфетку, как оригами. — А тебе не интересно? Ты ведь анализировал в своей статье его поведение, когда он действовал уже будучи завербованным ЦРУ. Не хочешь докопаться до истины?
— Каким образом? Ты считаешь, что ключ к разгадке таится в архиве ФСБ? А не у самих цэрэушников? Может, не поделил Петров чего с бывшими хозяевами?
Американец отвел глаза и сделал знак официанту, маячившему около массивного буфета, уставленного декоративными сосудами разной формы из цветного стекла. Ермилов понял, что Моран не собирается отвечать. Ему явно не понравилось, к чему клонит Гаврилов. Майкл попросил счет и еще минеральной воды.
— Нет, Сергей, дружище. Очевидно, что его заподозрили в крысятничестве. Он мог сливать ту же информацию другой спецслужбе. That’s where the shoe pinches[19]. За это его могли посадить.
Ермилов обескураженно молчал, переваривая услышанное. «Что же? Он действует в открытую, думая, что я лопух, либо все наши построения о его причастности к ЦРУ летят в тартарары?»
— Если у них есть доказательства, они ведь могли его просто-напросто убрать. Из соображений мести.
— Раз он еще жив, у ЦРУ в наличии только подозрения, — вздохнул Моран. — К тому же Петров то ли на почве ареста, то ли еще по каким причинам слегка повредился рассудком.
На языке Ермилова вертелась ехидная, но непроизнесенная сентенция о том, что цэрэушники подбирают отбросы для своих шпионских целей, а потом пожинают гнилые плоды того, что посеяли. Одноразовые шпионы недлительного срока годности — таких в их распоряжении большинство. Они продолжают вести разгульный образ жизни и после вербовки, особенно когда им в руки приплывают шальные деньги. Они обречены на провал. А после эмиграции на Запад они спиваются, сходят с ума и чаще всего в нищете. Их выжимают как лимон и выбрасывают. Иногда используют для пропаганды, как Резуна, «творившего» под псевдонимом Суворов.
«Нет-нет, чутье меня не обманывает. Моран — разведчик. Он решил отделаться малой кровью. Сказать полуправду, чтобы заинтриговать дурачка и выпивоху военкора и чтобы он за долю малую принес на блюдечке информацию о Петрове. Но мне надо повышать ставки».