– Дяденька, вас убьют? А вам страшно? – затараторил вдруг стоявший рядом с мальчуганом чумазый малыш, одетый в одну только рваную рубашонку.
Че Гевара улыбнулся одними губами и протянул руку. Ладонь его, бледнеющая из грязного, покрытого пылью рукава, простерлась вперед и легла на черносмольное темя Эво.
– Ты молодец, Эво. По глазам вижу – ты молодец. Ты знаешь, что бояться не надо. Ты объяснишь это своим товарищам. Запомни, Эва: бояться не надо…
Поодиночке, борясь с неодолимой боязнью встретиться взглядом с пленным командиром партизан, они заглядывали в приоткрытую дверь деревенской школы. Чего они так боялись? Кого? Он лежал на «убитом» полу классной комнаты, боком, раненой правой ногой кверху. И копна нечесаных, до золотисто-рыжего выгоревших волос и тяжелая борода, действительно, напоминали львиную гриву. Неужели им и вправду казалось: вот, он сейчас вскочит на ноги и, львиным рыком сотрясая разраженную атмосферу деревушки и беспробудный сон вековечных камней, кинется на остолбеневших врагов и в секунду порвет их на сотни кровавых ошметков?
Че словно не замечал их. Взгляд его был устремлен на классную доску и губы беззвучно шептали фразу, написанную мелом, старательным детским почерком. «Ya se leer… ya se leer… ya se leer».
– Что он там бормочет? – слышался из проема в двери шепот.
– Почему ты говоришь шепотом?
– А ты? – ответ прозвучал уже громче.
– Я не говорю шепотом. С чего бы это мне говорить шепотом?
Голоса звучали то громче, то глуше, словно подзадоривая друг друга обрести полную силу. Наконец, набравшись храбрости, сразу несколько стражников ввалились в класс. Пленный даже не повернул в их сторону голову.
– Смотрите-ка! Он игнорирует, – произнес один, пересолив с громкостью, отчего «дал петуха».
– А чего это ты, Гуттьерес, запел?
– Сам ты запевала. Ещё одно слово, и будешь лежать рядом с нашим хваленым героем-партизаном? А, хорошо тебе лежится? Сколько наших товарищей ты убил, а? А теперь возлежит тут, словно на пляже. Тут тебе будет курорт…
Коренастый, плотный сержант, словно чертик из табакерки, подскочил к лежащему, схватил его за волосы и, откинув голову, плюнул в лицо. Он, наверное, совсем не ожидал столь молниеносного ответа. Пленник плюнул в ответ и тут же выбросил свою здоровую ногу, со всей силы угодив обидчику в живот. Сержант, охнув, согнулся пополам и, выпучив глаза, повалился на пол, подняв облачко пыли.
Другие стражники злорадно расхохотались, обступив корчившегося в пыли сержанта.
– Ну, что, дорогуша Карлос!? – завопил тот, что вошел первым. – Кто улегся на партизанскую постельку, а?