Я выпрямилась, поставив локти на стол, и холодно посоветовала:
— Закатайте губу. Дешевле обойдется.
Черт, я действительно сейчас это сказала? Бесстужев прыснул, прикрыв рот рукой, ведьмы Туманной Реки возмущенно зароптали, мне показалось, что я слышала смешки своих, что не исключено. Люция, например, и вовсе хохотала у меня в голове.
Ты вся в Беату! Хлопаю всеми лапами… Так Грамону давно не хамили!
— Вижу, характер вы унаследовали от вашей покойной матушки, — процедил Франсуа.
— Не припоминаю, чтобы мы собирались здесь для обсуждения моего характера, — отчеканила я, не позволяя себе смущаться собственной резкости и нахальству. Раз уж ступила на эту тропинку, следовало идти до конца, пусть это и не лучшая политика. Просто иногда ничего другого не остается, как бы ни хотелось. — У вас какие-то претензии к Темной Горе?
— Пока нет, — процедил Франсуа.
Зато претензии были у Варга к Ивану. Яростная Буря хотела расширить свои территории за счет Снежных Равнин, что Бесстужев воспринял с хищной улыбкой. После их двухчасовой дискуссии с редкими репликами от Цзиа, Иван недвусмысленно пообещал оторвать первому же ступившему на его земли воину Яростной Бури голову и насадить ее на кол. На этой радостной ноте и завершился первый день Совета.
Завтра предстояла не менее крупномасштабная разборка, поскольку девушка из Яростной Бури обвиняла воина Огненного Дракона в надругательстве, что автоматически включало в себя еще и нарушение границ. Однозначно будет жарко, я и без дара предвиденья могла сказать, что императрица будет стоять за свою ведьму стеной, даже если он виновен.
Направляясь в отведенную мне в башне комнату в сопровождении Скорпионов, я обдумывала сказанное на Совете. Отсеяв взаимные выпады и язвительные реплики, я снова пролистала про себя доклады монархов. Получалось, что нежить активизировалась вдоль всего Покрова, и банда ведьм в Снежных Равнинах…Что они там делали, и куда убежали те трое? Или, следовало спросить, к кому?
Глава 3
Из окна моей комнаты в Башне Советов открывался чудесный вид на остров и сад, окружающий башню. Прижавшись лбом к стеклу, я тяжело вздохнула, жалея, что Драгон никогда не увидит этой красоты вечно цветущих растений. Я скучала по Бриару, и это слабо сказано.
Вчера ночью, впервые за долгое время, оказавшись без его тепла, я смогла уснуть только к рассвету, окончательно разворочавшись и смяв под собой простыни. Это было так непривычно: не чувствовать его сильные руки вокруг себя, не слышать сонного мурлыканья и не ощущать спиной огненную широкую грудь.