Тут сонная артерия на шее Зигги начала яростно пульсировать, а лицо опасно побагровело. Он приблизился к клиенту на шаг и заговорил спокойным, сдержанным тоном: «Когда вы просите меня о чем-нибудь и я подаю вам руку – мы договорились, – сказал он. – Я никогда не скажу: “Ой, я вас неправильно понял” или: “Ой, я не понял, что вы сказали”. Понимаете, – сказал он, подходя вплотную к клиенту, – я, может, и говорю с акцентом, – и тут последовала реплика, обладающая скоростью и силой пушечного ядра, – НО НЕ СЛУШАЮ С АКЦЕНТОМ!»
Зигги был не только первоклассным горлопаном, но и великолепным рассказчиком, шутником и просто обаятельным человеком.
Вот пример: из жилетного кармана его костюма-тройки в тонкую полоску всегда свисала цепочка золотых часов. На цепочке висел искусно выполненный золотой брелок в виде ключа, и Зигги сознательно приоткрывал карман, не застегивая пиджак. Этот блестящий брелок привлекал всеобщее внимание, как сверкающий крючок, пляшущий перед глазами любопытной рыбы.
«Что это?» – спросил один клиент.
«А, это? – отвечал он спокойно. – Это мой ключ от общества Phi Beta Kappa[76]. Я получил его в Оксфорде».
«Вы учились в Оксфорде?» – воскликнул клиент.
«Нет, я сначала окончил Кембридж, а в Оксфорде уже писал диссертацию. Год в Принстоне, два года в Гарварде, потом перевелся в Кембридж – и уже тогда переехал в Оксфорд писать диссертацию».
«Можете написать рекомендательное письмо в Гарвард для моего сына? Он хочет туда поступать».
«Schmuck, я вас просто дурачил. Я был в Освенциме и даже среднюю школу не окончил».
Он постоянно стремился впечатлить потенциальных клиентов, заставить их думать, что они имеют дело с уникальным банкиром, каких больше не встретишь в этой стране, и каждая из историй Зигги оказывалась еще более безумной и захватывающей, чем предыдущая, а его чувство юмора было беспредельным. На одном ужине Зигги привлек общее внимание, проводя пальцами по своей роскошной гриве волос и одновременно напевая рекламную песенку Brylcream – популярного крема для волос, с помощью которого можно было откинуть волосы назад и зафиксировать их. Brylcream – a little dab’ll do ya, – пел он так, чтобы все слышали. Одна из присутствовавших дам проглотила наживку и похвалила его роскошную шевелюру. Зигги в ответ наморщил лоб и стал изучать ее собственную прическу, как будто оценивая произведение искусства.
«Знаете, – сказал он с деланой безмятежностью, – у меня есть сеть эксклюзивных салонов красоты. Дайте-ка взглянуть. Повернитесь, пожалуйста. Гм-м. Мадам, вы прекрасны. Но я могу сделать вас вдвое прекраснее, – сказал он, запустив пальцы ей в волосы и хлопоча, как Видал Сассун над клиенткой: он взбивал ей волосы, наводя красоту, как будто освобождая волосы дамы от многолетнего воздействия фена и лака для волос. – Да. Я уберу немного вот тут и немного тут. Дорогая моя, я могу сделать вас на десять лет моложе».