«Луи, – сказал он метрдотелю, – ты знаешь, я соблюдаю кашрут. Ты уверен, что суп не на свином бульоне и там нет креветок?»
Если он готов был поставить под сомнение творения лучших шеф-поваров Нью-Йорка, то только в окружении знаменитых неевреев и в присутствии одного из важнейших клиентов TCNJ. Была некая ирония в том, что он позволял себе это после концлагерей, где вынужден был питаться отвратительным супом и гнилыми очистками.
Каждый день за завтраком и по дороге в офис, куда его вез шофер, Зигги успевал проштудировать Wall Street Journal, New York Times и два журнала: Newsweek и Time. На основе того, что он узнавал из этих четырех изданий, а также из телевизионных новостей и кредитных рейтингов Moody’s и Standard & Poor’s, он раздавал указания брокерам, какие акции и облигации нужно купить или продать.
В течение дня секретарь постоянно приносил ему бумагу с ценами заявки, продажи и закрытия для двадцати его главнейших акций[78]. Целыми днями он висел на телефоне, инструктируя брокеров по поводу того, что купить или продать, вплоть до четырех часов дня, когда биржи закрывались. Одна удачная операция перед самым закрытием могла превратить убыточный день в доходный, и можно было только пожалеть того, кто посмеет отвлечь его до четырех часов.
«Не сейчас! Рынки еще не закрылись! Оставьте меня в покое! Приходите позже!» – рычал он на сотрудников, которые входили в его кабинет без предупреждения, а если они не уходили тотчас, то порой даже бросался в них бумагами со своего стола красного дерева.
«В кабинете у Зигги была небольшая деревянная телефонная будка, которой он пользовался для личных конфиденциальных звонков, – вспоминал юрист Боб Маргулис, занимавшийся поиском арендуемых помещений для филиалов банка. – Весь смысл такой будки заключался в том, чтобы никто не мог подслушать, как он покупает и продает акции и облигации на несколько миллионов долларов. Но он так громко кричал, что его слышно было и за закрытой дверью. Это было очень смешно».
«Он был, конечно, уникальной фигурой, – говорил Брюс Шоулсон, юрист из Lowenstein Sandler – фирмы, которая много лет вела юридические дела банка. – Иногда он мог быть крайне несдержанным. Помнится, однажды наша фирма устроила обед для клиентов и руководства. Зигги никогда не переставал искать новую клиентуру, и на обеде оказался один джентльмен еврейского происхождения, владелец успешного бизнеса, который держал деньги в банке, управляемом неевреями. И вот люди стоят, беседуют – и тут совершенно неожиданно в зале раздается громкий крик: