ВЫ ДЕРЖИТЕ ДЕНЬГИ У ГОЕВ?! У НЕЕВРЕЕВ?! ХВАТИТ! А ТО У МЕНЯ СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП БУДЕТ!” У всех челюсти так и отвисли».
Зигги был известен подобными припадками, спекулирующими на классическом еврейском чувстве вины.
Шоулсон вспоминал, как однажды, когда он сидел у Зигги в кабинете, один из директоров банка упомянул, что собирается сделать что-то по собственной инициативе. «Зигги начал выть, как банши, – рассказывал Шоулсон. – Он подбежал к окну – а дело было на одиннадцатом этаже – и завопил: “Ты что, хочешь меня убить? ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я ВЫПРЫГНУЛ ИЗ ОКНА И РАЗБИЛСЯ НАСМЕРТЬ?!” Он орал изо всех сил. Окно было раскрыто нараспашку, и в комнату задувал ветер. Я видел, как злосчастный директор бледнеет».
Джон Мендик, работавший в 1980-х годах в ипотечном отделе TCNJ, запомнил, как Зигги объяснял свои гневные тирады. Однажды, заработавшись допоздна и понимая, что шофер босса уже уехал домой, Мендик предложил подбросить Зигги домой. Незадолго до того Зигги наорал на Мендика, так что тот решил, что его скоро уволят. Посмотрев на босса, сидевшего на пассажирском сиденье, и взвесив последствия вопроса, который Зигги мог бы расценить как слишком дерзкий, Мендик все же рискнул и спросил: «Босс, а почему вы все время кричите на людей – например, на меня?»
Зигги как ни в чем не бывало ответил: «Потому что я забочусь о вас. Когда я перестаю орать на кого-то из подчиненных, это значит, что я поставил на нем крест, и он не задержится в моем банке надолго. Но в тебе я вижу кое-что. Я кричу, потому что у тебя есть будущее в моем банке, и я хочу тебя мотивировать».
Президенты других банков кричали в гневе, собираясь уволить сотрудника. Громоподобные вспышки Зигги означали, что ему не все равно. Мендик мог не беспокоиться насчет работы – по меньшей мере временно.
Подобные моменты были очень характерны для жизни Зигги Вильцига как на работе, так и дома. На людях он мог рассыпаться в комплиментах и даже проявлять подобострастие к людям, которые могли оказаться полезными для развития Wilshire Oil Company или TCNJ, но с глазу на глаз Зигги часто бушевал. Каким бы образованным ни был оппонент, Зигги всегда готов был словесно уничтожить его, если он не был согласен с точкой зрения Зигги. Почти каждого человека Зигги оценивал кратко: «Ну и schmuck!» Это слово на идише означало глупого или презренного человека. Но в лексиконе Зигги оно было не оскорблением, а инструкцией: оно было призвано дать людям понять, насколько неполноценны их мнения по сравнению с его собственным. Однако слово Schmuck! он произносил с таким убеждением, что не все понимали, что их называют так для их же блага.