6 января 2003 года холодный зимний ветер дул с Гудзона и стучал в выходившие на реку окна квартиры Зигги. Мэри Фэхи, его сиделка, готовила обед. Она расстелила коврики под тарелки, разложила столовые приборы, стараясь не задеть торт, который он заказал в качестве сюрприза ко дню рождения Айвена. У Зигги не было больше сил куда-то выходить, и большую часть времени он либо смотрел на реку из окна, либо сидел перед телевизором, где показывали документальные фильмы. Большую часть времени он проводил в одиночестве. Все важные битвы в его жизни остались позади. Невзгоды и триумфы стали фактами прошлого и существовали уже только в его памяти.
Теперь ему было семьдесят шесть, и жизнь могла предложить ему в лучшем случае обед да нечастых гостей. Наоми все еще любила его и прилетела к нему из Флориды, чтобы быть рядом. Она понимала, что между ними все кончено, что возродить былое нельзя, но человек, с которым она провела большую часть жизни, умирал, и она хотела сделать все от нее зависящее, чтобы ему было не так одиноко.
Узнав, что отцу стало хуже, Айвен прилетел из отпуска из Майами. Ему исполнялось сорок семь лет. Когда он приехал в квартиру отца, то застал его за кухонным столом. Зигги радостно указал на торт со свечами, разноцветными сахарными завитушками и белоснежной глазурью.
«С днем… рождения!» – слабым голосом сказал Зигги, в восторге подняв вверх руки.
Сиделка зажгла свечи, и Зигги изо всех оставшихся у него сил медленно, дрожащим голосом пропел: «С днем… рожденья тебя, с днем… рожденья тебя, с днем рррр… рожденья, милый Ай… Айвен, с днем рожденья… тебя», стараясь еще и жестикулировать. Он замолчал и жестом предложил сыну зажечь свечи – тот так и сделал.
На следующее утро Зигги срочно доставили в больницу.
Вечером того же дня он умер.
Зигги был похоронен 9 января 2003 года на кладбище имени царя Соломона – в мемориальном парке, некогда принадлежавшем покойному отцу Наоми и служившем местом захоронения членов еврейской общины с 1942 года. Участок Зигги был расположен рядом с обелиском, установленным Еврейским агентством ветеранов, – трехметровым мраморным монументом в память о шести миллионах евреев, уничтоженных во время Холокоста. Под монументом создатели захоронили урну с пеплом, собранным в Освенциме.
«Мы с отцом были там в семидесятых, когда агентство проводило захоронение этой урны, – вспоминала Шерри. – Мы видели, как они копают яму. Он не знал, был ли в той урне пепел кого-то из его родителей, но хотел надеяться, что он там есть. Тогда я впервые увидела слезы на лице отца. Сегодня я стою здесь и понимаю, что он избрал подходящее место для своего упокоения – рядом с прахом других жертв Освенцима. Его жизнь совершила полный оборот».