«Один из работников склада умер, – рассказывал Зигберт Нартелям, – и Лотар, рискуя собственной жизнью, дал мне номер мертвого заключенного и подделал записи. Вот как ваш сын помог мне получить работу на складе».
Зигберт и Лотар сортировали одежду, делили пищу, выносили наружу ювелирные изделия и другие ценные вещи в пустых роликах туалетной бумаги, чтобы продать на черном рынке лагеря, и сохраняли дружбу, которая позволяла им не сойти с ума.
«Обеспечив мне эту работу, он спас мне жизнь», – сказал Зигберт родителям Лотара.
«Хвала Богу», – ответили они и заплакали, услышав о бесчисленных страданиях, выпавших на долю их сына и Зигберта.
Заключенные проводили четкую границу между «организацией» – кражей у нацистов – и кражей друг у друга. Если один узник крал еду у другого, в иерархии заключенных он считался виновным в убийстве. Если человек крал у другого хлеб, его могли забить до смерти свои же сокамерники[30]. Напротив, «организация», то есть обкрадывание нацистов, считалась вполне приличной, и любой, кто мог это устроить и не попасться, пользовался всеобщим уважением. Возможности для «организации» в Освенциме были больше, чем в других лагерях, потому что евреям, отправленным сюда, говорили, что их переселяют, так что ценные вещи, необходимые для начала новой жизни на востоке, нужно взять с собой. По прибытии все сразу конфисковывалось.
Любой, кого ловили на краже со складов «Канады», сталкивался с самыми серьезными последствиями, но, несмотря на постоянный бдительный контроль охраны, возможности для «организации» представлялись нередко. Украденные сокровища узники обменивали у эсэсовцев и вольных работников на различные товары: алкоголь, сигареты, еду, мыло, пару обуви получше. Обычная стоимость этих товаров была значительно ниже тех, которые узникам приходилось на них обменивать. Одна из заключенных вспоминала, что в женском лагере за яблоко нужно было отдать кольцо с бриллиантом. Узники часто тратили свою добычу со складов на подкуп охраны; с ее помощью можно было получить назначение на более легкую работу или добиться приоритетной медицинской помощи в лазарете. Коррупция доходила до самого верхнего уровня: золотом и деньгами можно было даже добиться отмены смертных приговоров.
В одной гигантской куче одежды Зигберт нашел вещи, помеченные именами своих родственников Зоммерфельдов, бежавших в конце 1930-х годов из Германии в Нидерланды. «Все они с детства ставили на одежду метки с личными данными, – рассказывал Зигберт Нартелям, – имена, даты и места рождения, как американские родители ставят метки на одежду детей, которых отправляют в летние лагеря. Шанс, что я найду в такой огромной куче именно их одежду, составлял один на миллион».