АМ: Нет. Только на бытовом уровне. Скажем, Вера Митурич-Хлебникова или Мария Константинова с большим вкусом могли организовывать интерьер помещения. То есть у них был особый талант в этом отношении, они делали то, чего не хотели или не могли делать мужчины.
ОА: Речь идет о жилом интерьере или о дизайне квартирных выставок?
АМ: Исключительно о жилом.
ОА: То есть намеренное или ненамеренное неиспользование мужчинами специфических техник, таких как вышивание, шитье, вязание, не связывалось вами с тем, что эти техники считались специально женскими?
АМ: Нет, не связывалось. Например, Мария Константинова умела хорошо шить и использовала это в художественных целях.
ОА: И произведение не страдало от того, что было выполнено в неканонической технике?
АМ: Нет, не страдало. Дело в том, что был художник, который вышивал, – кажется, Дмитрий Цветков. Так что это не гендерные вещи.
ОА: В таком случае, были ли специфические сюжеты, которые можно было бы назвать женскими? Например, Никита Алексеев в качестве таковых упоминает камерные портреты и пейзажи представительниц левого МОСХа. Было ли что-то похожее в вашем кругу?
АМ: Я в этом не специалист, но я думаю, что не было. Я этого не осознавал.
ОА: Существовали ли в вашей компании гендерные разделения? Когда женщины группируются с женщинами, мужчины с мужчинами? Осознавалось ли это как нечто естественное или нет?
АМ: Нет, этого никогда не было, это началось только в 1990‐м году. Анна Альчук, Мария Чуйкова, Ольга Зиангирова, группа женщин-художников, которые любили устраивать женские выставки в 1990‐е годы.
ОА: И как вы к ним относились?
АМ: Очень хорошо, с интересом. Я на них ходил и с интересом к ним относился. Но я, например, не могу сказать, что Энди Уорхол – это мужское искусство, а кто-нибудь вроде Барбары Крюгер —женское. В современном искусстве глупо говорить как о национальных особенностях (например, что этот художник русский, американский, китайский), так и об особенностях гендера. Я считаю, что современное искусство наднационально и оно – над гендерными различиями.
ОА: А как вам кажется, есть ли у разных художниц круга МКШ – Ирины Наховой, Елены Елагиной, Натальи Абалаковой, Марии Константиновой, Марии Чуйковой, Надежды Столповской – что-то общее? Есть факторы, объединяющие их искусство?
АМ: Нет. Это абсолютно разные художницы.
ОА: Знали ли вы в 1960–1970‐е об «амазонках авангарда» – Поповой, Гончаровой, Удальцовой и так далее?
АМ: В то время их не называли амазонками. Но вообще Гончарову я знал, это мощнейший художник. Так что, конечно, я их знал. Уже в конце 1960‐x я был знаком с этими работами.