Георгий Кизевальтер: Наверное, это так. В том смысле, что московское искусство всегда было довольно маскулинным: преобладание художников-мужчин всегда было ощутимо; с другой стороны, женщины-художницы воспринимались мною совершенно естественно, совершенно на равных. Скажем, такие художницы, как Ирина Нахова, в 1980‐е делали бесконечное количество разных проектов. Что касается 1970‐х, в то время, на мой взгляд, у нее была достаточно «женская» живопись, и это тоже воспринималось вполне адекватно. Потом сформировался ряд тандемов, в которых художниками были и муж, и жена – «ТОТАРТ» (Наталья Абалакова и Анатолий Жигалов), Игорь Макаревич и Елена Елагина, «Перцы» – Людмила Скрипкина и Олег Петренко, наверное, можно и еще кого-то вспомнить, все это тоже казалось совершенно естественным. Однако поскольку репрезентация на международном уровне тогда отсутствовала, то не было конкуренции, и каждый художник для себя выстраивал какую-то иерархию, и мне лично работы многих наших девушек казались не очень интересными. В левом МОСХе тоже были нестандартные художницы: Татьяна Назаренко, Ирина Затуловская, Наталья Нестерова; во всяком случае, тогда я смотрел на это с большим интересом. Если возвращаться к концепции Виктора Тупицына, то думаю, что во многом он был прав. Когда Ирина Нахова начала делать свои «Комнаты», в это время Иосиф Бакштейн ее активно продвигал, он приглашал к ней Илью Кабакова, Андрея Монастырского и прочих наших «титанов общественной мысли», которые должны были приходить и вещать, что Ира – единственная женщина-художник. Но вообще ситуация была такова, что у нас действительно больше никого и не было, в том числе критиков, и старшего поколения женщин, которые бы занимались искусством, тоже не было… У нас был тогда маленький междусобойчик, и в этом смысле мы были весьма ограничены.
ОА: А Лидия Мастеркова, Ольга Потапова, Валентина Кропивницкая?
ГК: Они к 1980‐м годам или умерли, или уже уехали. И потом, другие наши девушки совершенно не интересовались таким искусством, для них это было очень узкой областью, поэтому основное поле, как критики, так и восприятия, создавали мужчины. Тут, мне кажется, все довольно естественно.
ОА: Левый МОСХ, как ни странно, почти все художники называют очень женским.
ГК: Если рассматривать их выставки, то там всегда было большое количество женщин. Система советского образования способствовала притоку женщин в искусство. Но оригинального в «женском» искусстве было мало.
ОА: То есть вы на их выставки все-таки ходили? Это было любопытно?